Глава:

САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ПЛАВАНИЕ.

 

Ракетоносец вышел из Кольского залива. Началось первое самостоятельное плавание экипажа. На борту заместитель командира дивизии, помощник замкомдива по ЭМЧ, флагманский связист и химик. Полигон для плавания АПЛ назначили в северной части Баренцева моря с глубинами до 260 метров. До полигона от Кольского залива 120 миль и топать до него по ФВК часов 10-12. Северный ветер силой 4-5 баллов гонит навстречу лодке волну в 3-4 балла. Носовая оконечность лодки зарывается в волну, которая пенистым валом вздыбливается у основания рубки, раскалывается на две половины и укрощенная скатывается побортно в корму. Соленые брызги от волн залетают на мостик и хлещут в лица вахтенным, одетым по-штормовому.

На экипаже приподнятое настроение. Замкомдива по трансляции поздравил личный состав атомохода с выходом в море. В своем обращении к экипажу он обратил внимание на меры безопасности, бдительность при несении вахты и пожелал успешного плавания при отработке задачи №2.

Вахта заступила по готовности №2 надводная.

 

***

 

На выходе из базы на траверзе острова Зеленый не обошлось без происшествия. Внезапно (так всегда и бывает) произошло задымление 8 отсека. Тревожно замигала лампочка 8 отсека на пульте связи с центральным постом, и разнесся отчаянный писк зуммера: «Пожар в 8 отсеке. Задымление, личный состав отсека включился в ПДУ». Тон зуммера на пульте громкоговорящей связи отличается от всех других звуков.

«Аварийная тревога, пожар в 8 отсеке», - незамедлительно отреагировал командир БЧ-5. Частые звонки аварийной тревоги разнеслись по отсекам.

Один за другим в центральный пост поступали доклады из отсеков по выполнению первичных мероприятий по аварийной тревоге. Напряженная тишина повисла в центральном посту, экипаж изготовился к действиям по борьбе с пожаром.

Включен тумблер на пульте связи с 8 отсеком.

«Доложите обстановку», - требует командир БЧ-5.

8 отсек молчит. Что происходит в 8 отсеке?  Доклада в ЦП не поступает!

«9-й приготовить систему ЛОХ (фреоновая установка для тушения пожара) на 8 отсек», - приказывает командир БЧ-5.

Командир АПЛ на мостике, внимательно слушает, но в действия командира БЧ-5 не вмешивается. Командир АПЛ выводит лодку из узкости, а действия командира БЧ-5 по локализации пожара в 8 отсеке правильные.

«Центральный! Система ЛОХ готова на 8 отсек».

«4, 5, 6 пропустить аварийную партию из 3-х человек для ввода в 8 отсек. Заводить аварийную партию в 8 отсек по команде  центрального поста».

«8-й  доложите обстановку?»

Если в 8 отсеке бушует пожар, вентилировать его нельзя. Вводить аварийную партию возможно только после ликвидации пожара.

«Центральный, обстановка в 8 нормальная. Задымления нет. Разбираемся с причиной», - наконец-то доложил командир 8 отсека. Через минуту поступило уточнение: «Центральный, пожара в 8 отсеке нет. Случилось небольшое задымление. Матрос Васильев проявил усердие, ветошью протирал левую линию вала у опорного подшипника от капель масла. Конец ветоши попал под фланец, от масляной ветоши произошло задымление. Обстановка в отсеке нормальная. Кислорода – 20%, углекислого газа 0,4%».

«6-й, ввести аварийную партию из 7 отсека».

«8-й, принять аварийную партию из 7 отсека».

7 отсек – реакторный, необитаемый. Аварийная партия из 6 отсека прошла через 7 и вошла в 8.

«Центральный, докладывает командир 1 дивизиона капитан-лейтенант Мороз. В 8 обстановка нормальная. Матрос Васильев прикомандирован со второго экипажа. С ним проведена работа».

«Приготовить вентиляцию для вентилирования отсеков подводной лодки».

«Товарищ командир, провентилирована подводная лодка. Отсеки осмотрены. Замечаний нет», - доложил командир БЧ-5 на мостик.

«Отбой аварийной тревоги».

«Старпом, объявите по кораблю причины аварийной тревоги. Командир БЧ-5, с личным составом 8 и 9 отсеков провести разбор этого случая. Перт Николаевич, - обратился командир АПЛ к замполиту, - сходи в 8 отсек. Посмотри на матроса Васильева, чтоб начальники его не затюкали воспитательными мерами».

Через час замкомдива и помощник замкомдива по ЭМЧ в центральном посту с командованием АПЛ, с командирами БЧ и служб, командирами отсеков провели разбор аварийного происшествия , отметили профессионализм действий и отсутствие панического  настроения на экипаже.

 

***

 

В январе в базу с переподготовки в Палдиски возвратился второй экипаж, который приписали к лодке капитана 1 ранга Арсентьева. Теперь на лодке,  на стажировке постоянно находилось несколько человек, приписанных со второго экипажа. По стечению обстоятельств, это был экипаж, где старпом Жаров раньше служил помощником командира. Командование и некоторые офицеры второго экипажа ему были хорошо знакомы, хотя он мало времени проводил на своем экипаже, т.к. все время был прикомандирован к первому экипажу, державшему лодку, где помощник отсутствовал.

Примечательной фигурой являлся командир второго экипажа капитан 2 ранга Алексеев Алексей Алексеевич. Назначили его командиром второго экипажа перед началом переподготовки по проекту АПЛ второго поколения. Он был отчаянный службист и трудоголик, но по характеру и склонностям ему было бы лучше служить в каком-нибудь штабе или тылу на канцелярской работе. Сочинять бумажки, рассылать их по инстанциям, фиксировать ответы и подшивать их в папки – это у него хорошо получалось. Он был бы ценным работником. Но на практическую должность командира АПЛ он нисколько не подходил, был чрезвычайно забывчив, рассеян и не собран. Борис Михайлович Жаров, прослужив со старпомом  Алексеевым два с половиной года, являлся для него «нянькой» в практических вопросах служебной деятельности. Зная особенности характера, тем не менее, вышестоящее командование назначило старпома Алексеева командиром экипажа. Какими соображениями руководствовались те, кто его выдвинул на должность командира АПЛ? Может ему не планировалось доверять самостоятельное плавание, хотя допуск к самостоятельному управлению АПЛ первого поколения у Алексеева имелся?

Был такой случай. В одном из плаваний второго экипажа на ракетной АПЛ первого поколения в полигоне БП командир капитан 1 ранга Котов доверил старшему помощнику капитану 2 ранга Алексееву осуществить погружение лодки. Выполнены все предварительные команды перед погружением АПЛ и старпом Алексеев спустился в ЦП. Около боцмана – рулевого-горизонтальщика, на раздвижной скамеечке поместился командир, и, потирая небритые щеки, наблюдал за действиями старпома.

Командир АПЛ внимательно посмотрел на старпома: «Зачем он спустился в ЦП? Ему надо оставаться на перископе в боевой рубке».

Однако, старпом с невозмутимым видом командует боцману: «Боцман, погружаться на глубину 11 метров». Затем обращается к командиру БЧ-5: «Обе турбины малый вперед».

Ни боцман, ни командир БЧ-5 не спешили выполнять команду старпома, а удивленно и молча смотрели на него. Не было объявлено по кораблю «Боевой тревоги»,  что задраен верхний рубочный люк (сигнализация не высвечивала), ушли ли вахтенные с мостика и лодка погружается.

В командный монолог старпома вмешался командир АПЛ: «Старпом, верхний рубочный люк ты задраил? А вахтенный офицер и сигнальщик с мостика...»

Старпом Алексеев, озадаченный вопросом командира АПЛ, шустро семенит под трап, ведущий на мостик, задирает глаза вверх и видит сквозь открытые входные люки серое небо.

«Боцман! Не погружайся, не погружайся!» - испуганно кричит старпом, приседая и ударяя ладонями рук по своим коленям.

Больше командир АПЛ капитан 1 ранга Котов не делал попыток в отработке старпома на командирскую должность, а помощника командира Жарова отозвал в сторону и смущенно попросил: «Помощник! Вы того, за старпомом наблюдайте, не оставляйте его одного в ЦП, чтобы он чего-нибудь не устроил».

А вот и другой случай характеризующий капитана 1 ранга Алексеева. Случилось, в бытность еще старпомом, капитану 2 ранга Алексееву возглавить команду из офицеров, мичманов и старшин для доставки пополнения нового призыва на Северный флот. Помощник Жаров следовал в команде, как начальник штаба, в который входили: врач-офицер, интендант, заведующий канцелярией - мичман, еще один офицер – помощник начальника штаба для формирования эшелона. Команда состояла из 15 офицеров, 3 мичманов и 12 старшин, которым предстояло собрать новый призыв (для стройбата) по городам на Аму-Дарье: Нукус, Хивы, Ургенч, Термез и т.д., сформировать эшелон и доставить на Северный флот. Путевые заметки по этой командировке – отдельное описание.

Сборы в командировку старпома Алексеева проводились женой при участии помощника Жарова.

«Борис Михайлович, смотрите, я кладу в этот карман документы, сюда деньги, застегиваю булавкой, - говорила жена Алексея Алексеевича, - в чемодане смена белья и т.д. Вот шинель».

  При посадке в машину для отъезда на мурманский железнодорожный вокзал жена Алексеева выскочила из подъезда дома с шинелью мужа. Забыл-таки Алексей Алексеевич шинель дома, и только бдительность жены спасла его от холода. На дворе уже наступил сентябрь, а на севере  - ощутимые заморозки и довольно холодно.

Впрочем, рассказ о командире второго экипажа капитане 2 ранга Алексееве представляет в данном плавании мало интереса, но мы еще встретимся с ним, когда второй экипаж сменит первый на подводной лодке. Происходившие казусы с ним описаны только так, мимоходом, несколько характеризуя, кадровую политику начальников и то, как они знают своих подчиненных или совсем  не знают, но назначают их на должности, которые им не по-плечу, не замечая достойных кандидатов. В этом плавании капитан 1 ранга Алексеев вышел как дублер командира АПЛ капитана 1 ранга Арсентьева.

 Старпом Жаров тактично намекнул капитану 1 ранга Арсентьеву, что капитана 2 ранга Алексеева мы не знаем, какой он человек в деле, имеет ли допуск к самостоятельному управлению АПЛ, так что на вахте его одного оставлять не следует. Еще десять человек со второго экипажа вышли в море, как дублеры.

 

 

 

 

***

 

Вошли в полигон, выстрелили РДО о его занятии и погружении АПЛ на двое суток. Каждые двое суток АПЛ обязана подтвердить всплытие, погружение на следующий отрезок времени и свои действия в полигоне. Кроме того, два раза в сутки в назначенное время на подвсплытии командир АПЛ доносит в штаб СФ широту, долготу и действия в полигоне.  Штаб СФ держит на постоянном контроле АПЛ, отрабатывающую элементы самостоятельного плавания. Оплошностей с донесениями не должно быть, задержка передачи радио на берег на полчаса вызовет объявление по Северному флоту аварийной тревоги. Потеря связи с АПЛ, плавающей в полигоне БП, - чрезвычайное происшествие.

В центральном посту на видном месте на переборке перед глазами командира АПЛ, сидящего в кресле, закреплена пластиковая дощечка в красной рамке, на которой указано время приема очередного сеанса связи и время передачи РДО о всплытии (погружении, занятии или освобождении полигона). На безупречность человеческой памяти полагаться легкомысленно.

«Товарищ командир, получена квитанция на переданное РДО», - доложили радисты. Штаб флота квитанцией (временем приема радио от АПЛ) подтверждает получение РДО с лодки.

«Боевая тревога! По местам стоять к погружению», - репетуется команда командира АПЛ по отсекам и рубкам. Длинно хрипит ревун.

До начала первого погружения старпом и командир БЧ-5, первый в нос, другой в корму прошли отсеки и проверили раскрепление имущества. Командир БЧ-5 представил на утверждение командиру АПЛ расчетную дифферентовку. Командир АПЛ предупредил механика, чтобы перед погружением в уравнительную цистерну приняли балласта – забортной воды, на 15 тонн меньше расчетной величины. Для первого погружения сначала пусть лодка будет легче, а по мере погружения (если лодка погружаться не будет) постепенно принимается  балласт до расчетной величины.

Задраен верхний рубочный люк. Задраен нижний рубочный люк. Сигнализация на пульте погружения высвечивает закрытие верхнего и нижнего люков. Командир АПЛ находится в боевой рубке на перископе и ведет наблюдение за надводной обстановкой.  Отсеки осмотрены, замечаний нет. Принят главный балласт.

«Боцман, погружаться на глубину 11 метров», - командует командир АПЛ из боевой рубки.  11 метров – перископная глубина.

«Рули на погружение. Лодка не погружается. Дифферент ноль градусов», - докладывает боцман.

В центральном посту тишина. Стрелка глубиномера застыла на 3-х метрах глубины. Это значит, что носовая и кормовая палубы ушли под воду, работают только кормовые горизонтальные рули, а рубка с горизонтальными рулями находится над водой. Привычно жужжат механизмы, помаргивают транспаранты и табло контроля по исполнению команд на пультах управления подводной лодкой.

Замкомдива сидит в кресле, наклонившись вперед, всматривается в глубиномер и циферблаты, указывающие степень перекладки кормовых и рубочных горизонтальных рулей.

«Товарищ командир, принят главный балласт, работают обе турбины самый малый вперед, глубина 3 метра, горизонтальные рули на погружение, дифферент ноль градусов, лодка не погружается», - одним духом выпалил командир БЧ-5.

«Товарищ командир, под килем 250 метров, работает эхолот»,- докладывает штурман.

«Принимать в уравнительную порциями. Записать в вахтенный журнал: море 3-4 балла, видимость полная ночная, надводный горизонт чист». Принимается балласт в уравнительную цистерну - по 3-5 тонн забортной воды, чтобы создать лодке нулевую плавучесть. Полигон расположен вдали от маршрутов торговых судов, рыбаки не забираются в северные широты Баренцева моря, а рыбу ловят на южных банках.

Лодка медленно тяжелеет и погружается. Приняли ровно 15 тонн балласта. Боцман отводит кормовые горизонтальные рули в диаметраль, фиксируя нулевой дифферент. Глубина 11 метров, головка перископа над поверхностью моря возвышается на 20-30 сантиметров. Боцман одерживает глубину погружения лодки бездифферентными рубочными рулями.

«Глубина 11 метров. Осмотреться в отсеках»,- командует механик.

«Отсеки осмотрены, замечаний нет», - поступили доклады в  ЦП.

«Боцман, погружаться на глубину 60 метров с дифферентом 0-1 градус на нос», - задает условия погружения командир АПЛ.

Опущен перископ и выдвижные устройства. Командир АПЛ задраивает за собой нижний рубочный люк и спускается в центральный пост.

«Глубина погружения 60 метров. Осмотреться в отсеках».

Потянулись напряженные часы отработки элементов курса задачи №2. Днем за днем, ночь за ночью чередовались всплытия и погружения с учебными целями и для фактической передачи РДО на берег; рычание ревуна – сигнал боевой тревоги, сменяли частые звонки – сигнал аварийной тревоги (голосом объявлялось – учебная аварийная тревога). Имитировались простые и сложные условия подводной обстановки; плавание осуществлялось на различных режимах ГЭУ; отрабатывались действия личного состава при возможных повреждениях (условно) подводной лодки. Вахтенные офицеры и механики тренировались в дифферентовке АПЛ, что давало им возможность почувствовать корабль при плавании в подводном положении. Погружались на 150-160 метров, аварийно всплывали под перископ, осуществляли срочное погружение, имитируя получение сигнала РЛС самолета на разведывательную антенну. КБР тренировался по выходу в ракетную и торпедную атаки.

Как бы не было тяжело от усталости, сколько бы не сводило скулы зевотой от недосыпания, непрерывный опыт плавания и отработка элементов задачи №2 закаляла личный состав и наступала уверенность, что экипаж капитана 1 ранга Арсентьева готов к самостоятельному плаванию в различных условиях обстановки, а отрабатывать применение ракетного и торпедного оружия предстоит в будущем плавании на задаче №3.

Заместителем  командира дивизии проведены зачетные корабельные учения. Задача №2 от экипажа принята с оценкой «хорошо».

Замкомдива и командир АПЛ донесли в штаб СФ о всплытии, освобождении полигона, выполнении плана, приема от экипажа задачи №2 с оценкой «хорошо», запросили разрешение для следования в базу в надводном положении.

 

***

 

Гаджиево встретило возвращение АПЛ капитана 1 ранга Арсентьева тягостными последствиями разразившейся накануне трагедии.

На полгода раньше из постройки на северную базу пришел атомный ракетоносец, на котором старшим помощником служил капитан 2 ранга Иван Беглов, хорошо знакомый старпому Жарову.

Перед ужином экипаж переходил в казарму, во главе строя шел помощник командира, а замыкали – старпом Иван Беглов и два офицера. Строй спустился в ложбину дороги. Навстречу по левой стороне проезжей части дороги, минуя строй, прогромыхал самосвал стройбата. На подъеме дороги самосвал заглох и бесшумно покатился назад в ложбину на строй подводников. Водитель – молодой солдат, первогодок, растерялся, выпрыгнул из кабины. Неуправляемая машина, в тишине – никто ее не услышал, предательски подкатилась к строю и ударила идущих в спины – смяла последние шеренги строя подводников. При первых криках нестерпимой боли пострадавших  в последних шеренгах строя, подводники шедшие в середине строя и передние шеренги метнулись в сторону от наезжающего  ЗИЛа. Старпом, один офицер и шесть матросов срочной службы оказались раздавленными самосвалом. Старпом Иван Беглов, один младший офицер и три матроса погибли на месте., остальных увезли в медсанбат в тяжелом состоянии. Самосвал скатился в кювет и застыл в немом ужасе от свершения злодейского убийства.

Старпом капитан 2 ранга Жаров лежал на койке в каюте во втором отсеке лодки. К горлу подкатывался комок слез. Бесполезная, безвременная, неоправданная смерть... В голову лезли навязчивые воспоминания... Остались у Ивана Беглова  жена и сын. Жаров их никогда не видел. Теперь горечь гибели мужа и отца не ослабить словами соболезнования.

Жаров с Бегловым впервые встретился в Североморске в гостинице КЭЧ, что располагалась на сопке у главпочтамта. Это было время сокращения вооруженных сил – армии и флота на 1 млн. 200 тыс. человек. Флот не избежал своей участи в донкихотстве и волюнтаризме правления Хрущева. Выпускники Военно - морских училищ , 23 человека, зачисленные в распоряжение отдела кадров Северного флота, изнывали от безделья, околачивались в гостинице КЭЧ, проедая и пропивая остатки первой лейтенантской получки, что сэкономили от летнего отпуска, ожидая назначение на корабли флота. После 20-суточного сидения в гостинице лейтенантов-романтиков приказом Командующего Северного флота назначили без их согласия и желания, лишь бы приткнуть куда-нибудь: на пожарные катера, плавказармы, ВТР – военные транспорта, приспособленные из рыбацких шаланд для нужд флота и развозивших по кольским губам, маякам, островам продукты и свежие овощи. Разве об этом мечтали лейтенанты? Для многих из них наступило крушение надежд служить на боевых быстроходных миноносцах, подводных лодках или торпедных катерах. Многие лейтенанты сгорели в стихии социального зла, в нежелании прозябать на задворках боевого флота и оказались на гражданке.  Но кто хотел служить и верил в свою звезду, тот устоял в те годы. Иван Беглов, Борис Жаров и некоторые другие в дальнейшей службе нашли себя и продолжили службу на боевых кораблях.

Осенью 1962 года командиром БЧ-3 старший лейтенант Беглов ушел на одной из четырех дизельных лодок в Саргасово море прикрывать воинствующую Кубу. Во время Карибского кризиса экипажи дизельных лодок были преданы руководителями флота «самого справедливого, самого человечного социалистического государства».

На пороге третьей мировой войны упертое в учение марксизма-ленинизма руководство партии коммунистов и правительство СССР, некомпетентное в военной стратегии, предлагали воевать в океане несколькими атомными подводными лодками первого поколения против флота НАТО и США. Но советские АПЛ не были готовы к войне. Исполнился лишь второй год, как атомные торпедные подводные лодки (около 5 штук) начали входить в состав Северного флота.

Адмиралы флота Советского Союза не могли объяснить эту ситуацию правительству и, традиционно боясь взять на себя ответственность за правдивый доклад, обманули политическое руководство государства. В Саргасово море вышли четыре дизельные подводные лодки Полярнинской эскадры. Подводники этих лодок испили полную чашу позора и тяжелых испытаний подводного плавания в жарких экваториальных широтах, в которых плавать дизельные лодки не предназначались. Никто не ждал их возвращения из этого дальнего похода. Из воспоминаний очевидцев известно, что «живыми их не ждали!»

На борт каждой ДПЛ загрузили торпеду с ядерным зарядом. Применить ее разрешалось командиру ДПЛ по собственному усмотрению. Так просто начать третью мировую войну! Могли не выдержать нервы подводников. Но подводники ДПЛ оказались нравственно выше тех руководителей, кто их послал на эти испытания. Они сохранили человеческое лицо! Они были при исполнении воинского долга перед народом! Они не пошли на сделку со своей совестью, не в пример руководству флота, и не предали интересы своего народа!

О подвиге подводников дизельных подводных лодок, совершивших  беспримерный поход в Саргасово море на прикрытие социалистической Кубы, во главе с комбригом 69 бригады ДПЛ капитаном 1 ранга В.Н.Агафоновым на  ДПЛ «Б-4» (командир Р.А.Кетов), «Б-59» (командир В.А.Савицкий), «Б-36» (командир А.Ф.Дубивко), «Б-130» (командир Н.А.Шумаков) написаны проникновенные душевные слова писателем-подводником Н.А.Черкашиным. Читайте, помните их, подводников «отчаянных субмарин»!

«Всем чертям назло», заодно и «загнивающему империализму», особенно нашим бездарным политикам и беспринципным кабинетным адмиралам, они показали несгибаемый характер российских подводников!

К горлу старпома Жарова подкатился горький комок слез. Слишком больно... Эх, Иван! Он ушел, у него было легендарное прошлое, он мог гордиться им!

С ним ушли еще семь молодых жизней. По ним «звонит колокол», кто-то по ним плпчет! Невозвратимая утрата. От судьбы не зарекайся!