Главы: с 11 по 15.

 

11.

 

Второй отсек – энергетический, в нем расположена аккумуляторная батарея. На дизельных подводных лодках АБ – единственное средство энергообеспечения при подводном плавании, а на атомной лодке она является резервным элементом в энергообеспечении при аварии ГЭУ.

Во втором отсеке аккумуляторная батарея занимает всю трюмную часть. На верхней палубе расположена кают-компания офицерского состава и жилые каюты, среди них – каюта СПК и ЗКПЧ. На проходной средней палубе расположена каюта флагманских специалистов, а в носовой части отсека по правому борту – каюта командира ПЛ.

Каюта командира ПЛ состоит из двух помещений – кабинета и спальни; к последней примыкает гальюн (туалет) и душ, расположенные друг за другом в герметичных выгородках.

Кабинет меблирован скромно: письменный стол, над ним – книжная полка, перед столом – полумягкое кресло, с одной стороны – диван, с другой стороны – платяной шкаф и холодильник (бытовой).  В спальном помещении находится койка, над ней светильник – ночник; с другой стороны – умывальник с полочкой и зеркалом. Мебель кабинета и спальни отделана лакированным темно-коричневым шпоном, а переборки оклеены светлыми моющимися обоями. Отсечные вентиляторы через патрубки с раструбами гонят в помещение каюты свежий прохладно-бодрящий воздух. Встроенные в переборки светильники дополняют обстановку в каюте.

Все скромно, но удобно. Каждое помещение каюты – три шага вдоль и три поперек, не разгуляешься, габариты подводного крейсера большего не позволяют. Содержание книжной полки, письменного стола и холодильника зависит от интересов хозяина каюты.

Должность командира ПЛ – особая ступенька в воинской карьере; это статус особого человека, наделенного государственными полномочиями.

Каждый из нас обладает суммой положительных качеств и недостатков. Это неоспоримая истина. И тот, кто избрал свой жизненный путь в направлении – стать командиром корабля, в своем нравственном самовоспитании должен стремиться к тому идеалу, который отвечает этой должности.

Не буду перечислять замечательных командиров отечественного подводного флота военного и мирного времени. Они на слуху у подводников. Они в мемуарной литературе представлены как образцы, какими хотим мы их видеть.

Стоит вспомнить «добрый совет знаменитого штурмана Ивана Николаевича Дмитриева» из книги «Накануне» адмирала флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова: «Коль вы, избрав военно-морское училище, не стремитесь командовать кораблем, - значит, ошиблись в своем выборе».

Перво-наперво, эти слова определяют стремление тех людей – флотских офицеров, которые поставили своей целью в жизни – стать командиром корабля.

Конечно, должностей на военно-морской службе превеликое множество, и если человек, окончив военно-морское училище, избрал для себя другое поприще, мы не вправе осуждать его за это, а должны только приветствовать – он служит военному флоту. 

Не будем отмечать личные качества  характера человека, с которыми офицеры становились командирами кораблей - не в этом суть. Важно подчеркнуть, что все-таки позволило офицеру им стать.

Из формальных обстоятельств – членство в коммунистической партии. Уж коли хочешь сделать карьеру, то только с партией.

Из человеческих воспитуемых (приобретенных в жизни) качеств надо отметить: самообладание, самоконтроль, благоразумие. Перечисленные качества совершенно необходимы командиру ПЛ. О них, но другими словами сказал флотский писатель А.Крон в книге «Дом и корабль»: «Все слепы – вижу я один. Все глухонемые – только я знаю код. Я вижу, я атакую, я командую – остальные слушают и репетуют».

В управлении кораблем нельзя строить свои расчеты на случай. Морская практика рекомендует: «Если командир считает, что его действия могут дать положительный результат только случайно, то эти действия, вероятно,  можно считать слишком рискованными». Риск должен быть оправдан, да и приемлем он в критической ситуации (определяет командир) или при военных действиях, когда «или-или», жизнь или смерть.

Уверенному управлению маневрами корабля присущи осторожность и осмотрительность. Осторожность – умение предвидеть обстоятельства. А умение это складывается из знания своих возможностей и систематического анализа окружающей обстановки. Осмотрительность – возможность совершить маневр или выполнить мероприятие в условиях прогнозируемой обстановки. Нужны храбрость и решительность в исполнении задуманного дела и доведении его до желаемого результата. Из вышеприведенного абзаца видно, что такому примеру соответствуют действия командира подводной лодки при выходе в торпедную атаку. Но это не единственный случай во флотской практике.

Как дополнение к вышесказанному, приведем слова американского морского писателя Г.Мелвилла: «Надежную и полезную храбрость рождает трезвая оценка грозящей опасности». И еще: «Для него храбрость была не возвышенное свойство души, а просто полезная вещь, которую следует держать под рукой на любой случай смертельной угрозы».

Обязательность в исполнении данного слова нужны в малом и большом. Иначе нет состоявшегося человека, как личности, заслуживающей уважения окружающих. Иногда ссылаясь на забывчивость, патологический (безответственный) недостаток мозга, человек нарушает верность данному слову. В другой раз такому человеку уже нет веры. Раньше верность принятым на себя обязательствам – называлась «офицерской честью», а теперь, к сожалению, понятие это забыто в офицерской среде.

Интуитивное чувство – «умение чувствовать корабль», приходит к командиру в процессе морской практики. «Умение чувствовать корабль – результат самостоятельной практики, выработавшие у командира твердые навыки управления кораблем и уверенные действия, строго соответствующие обстановке».

Подводник, Герой Советского Союза, вице-адмирал Г.И.Щедрин обращал внимание на профессионализм подводника во всем его «специальном и общем значении».

Допуск командира к самостоятельному управлению подводной лодкой говорить о многом. Командир должен знать «все» (или быстро сориентировавшись в обстановке, принять решение, опираясь на свой опыт) и уметь делать «все» на уровне профессионала-подводника. Как  видим, нагрузка и требования для командира, как для сверхчеловека, но офицеры флота, становившиеся командирами их преодолевали, потому что они достигали этой ступени не сразу и не вдруг, а шли к ней постепенно и целеустремленно, начиная с первых шагов в военно-морском училище, а дальше – от должности к должности по служебной лестнице, через офицерские классы и учебные центры, аккумулируя знания и опыт подводной службы.

Писатель Н.Черкашин в статье «Тайна точки «К» сделал частное определение командирского мастерства (подводника): «Мерилом командирского мастерства была, прежде всего, скрытность плавания. Без нее никакие другие задачи подводного корабля не выполнимы».

Отрицательным примером в морской практике может служить аварийный случай столкновения АПЛ «К-22» под командованием капитана 1 ранга Максимова с американским фрегатом «Водж».

Подводник, Герой Советского Союза, адмирал А.П.Михайловский в своих мемуарах «Рабочая глубина» (записки подводника, СПб «Наука» 1996 г.) так описывает этот случай. «Командир принял «чудовищное по своей несуразности» решение «выявить тактику адекватного реагирования» американца путем маневрирования в непосредственной близости от него с периодическим подвсплытием на перископную глубину. Около 2-х часов продолжался «цирк», пока при очередном нырке подводная лодка ударила носом, а затем и ограждением рубки в корму фрегата, разбив ему винт и погнув гребной вал». И дальше сделано заключение: «Недостаток командирского разума. Последствия командирского идиотизма могут оказаться непредсказуемыми».

И последнее над чем нужно поразмыслить: это взаимоотношения командира корабля с подчиненным личным составом.

Привожу суждение адмирала флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова: «Мало быть хорошим навигатором, безопасно водить корабль, надо уметь командовать по правилам морской практики и администрирования в соответствии с уставом» «Проходя строй, никогда не смотрите мимо людей. Помните, что они все смотрят на вас. Старайтесь и вы взглянуть на каждого». «Зазнавшийся, ставший беспечным, командир опаснее неумелого».

А вот что говорил капитан дальнего плавания Д.Лухманов в своей книге «Штурман дальнего плавания»: «Подумайте, ведь эдак, если нас с вами обоих куда-нибудь переведут, так через месяц и судна узнать нельзя будет, а надо, чтоб наш дух на нем остался. Нельзя так, чтобы все судно висело на капитане и старшем офицере, а остальные были бы только слепыми исполнителями. Надо заставлять людей понимать смысл всех наших распоряжений, надо уметь поставить дело так, чтобы вы могли покойно сидеть у себя в каюте, а работа шла без вас так же, как при вас».

Гибкость в общении с людьми, это не значит унижаться и подхалимничать с вышестоящими начальниками, угождать их прихотям и капризам (и такое бывает), что не раз мной наблюдалось во флотской действительности. Хуже того, иной командир становится у вышестоящего начальника «мальчиком на побегушках».

Для командира ПЛ недостойным является чье-либо подхалимство и унижение человека любым способом. Мерилом взаимоотношений командира подводной лодки и его подчиненных должна быть человечность, качество, вмещающее: гуманное отношение к личности, уважение достоинства и прав человека, дружеское внимание, принципиальность в служебном общении и требовательность к подчиненному за порученное дело (или участок работы), чуткость к нуждам подчиненных.  Без этого нет командирского авторитета в военном коллективе.

«Командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда никому не прощают», - завещал адмирал флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов.

У нас же на флоте иногда служебные отношения имеют «бутылочное» знакомство. Умение составить компанию, вовремя «поставить», накрыть стол, «быть своим в доску», в нужную минуту предложить свои услуги или быть «потомком» адмирала, что обеспечивало положительный отзыв у старшего начальника и скорейшее прохождение службы в достижении высоких постов и званий без достаточных знаний и опыта.

 

12.

 

Доклад в ЦП из рубки гидроакустиков: «Центральный! 20.30 Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл».

С поступлением этого доклада в центральный пост ГКП РПКСН лихорадило около полусуток.

Первое, что могло прийти в голову – потеря скрытности. Это самое вероятное. За РПКСН установлено слежение противолодочным самолетом или подводной лодкой противника!? Второе – помеха!

Как первое, так и второе необходимо подтвердить: или контакт с противником есть, или его нет? Для этого нужно время.

Начальник РТС получил мои указания: «Пороть горячку» не будем. Надо выявить факт слежения или убедиться, что это помеха. Посылки записать на магнитофон, произвести классификацию сигнала гидролокатора и определить носителя гидролокационной станции. По параметрам первых посылок предположим, что за нами увязалась АПЛ противника – от этого будем «плясать». Доклад в центральный пост немедленно с получением новых посылок. ГКП и РТС готовность №1».

«Старпом! Посмотрите в вахтенном журнале, когда совершали последний маневр по проверке отсутствия слежения?»

«Товарищ командир, маневр по проверке отсутствия слежения окончен в 19.35».

«Хорошо, что очень плохо! Час тому назад горизонт был чист. Никаких подозрительных шумов... Стоп!» - сам себе говорю.

Включаю громкоговорящую связь с рубкой гидроакустиков: «Начальник РТС?»

«Есть, товарищ командир!»

«Кто находился на вахте во время проверки отсутствия слежения? Это происходило с 18.30 до 19.35. Журнал, конечно у вас чист. Я имею ввиду, что гидроакустический горизонт был чист. Но попытайте вахтенных, может они все же что-то слышали или у них было подозрение, что они что-то слышат! Вы меня поняли?»

«Так точно, товарищ командир!»

«Попытайте! Доложите!»

ГКП застыл в напряжении. Я откинулся на спинку кресла.

«Старпом! Объявите по кораблю обстановку, кратко без деталей: обнаружены посылки гидролокатора, подводная лодка производит маневрирование по проверке отсутствия слежения. ГКП и РТС готовность №1. По лодке объявите режим тишины №1. Излишнее хождение из отсеков в отсеки прекратить. Обратите внимание на хлопание дверьми. Сигналы ревуном и звонком давать с моего разрешения. Трансляцией пользоваться только для получения докладов об осмотре отсеков и при внезапных вызовах».

«Товарищ командир, с 18.30 до 19.35 никаких подозрительных шумов не наблюдали», - доложил начальник РТС.

«Доклад принят. Вопрос исчерпан. Будем ждать!»

«Надо принять решение, время позволяет!» - задумался я. «Надо проанализировать обстановку, сопоставить факты, которые привели к потере скрытности лодки, наметить варианты выявления противника и принять решение на отрыв от противника и восстановление скрытности!»

В мозгу начался процесс анализа обстановки.

«Первые посылки гидролокатора были для выявления наличия подводной лодки, т.е. нас, и нашего местоположения относительно него. Посылки были целенаправленны, значит, они нас слышат и ведут. На курсовом угле справа 140-160 градусов мы их слышать не можем. Надо или резко изменить курс на 90 градусов вправо, чтобы его (противника) хотя бы на некоторое время вывести из своих кормовых курсовых углов, и тогда акустики обнаружат его шумы; или медленно, на пологой циркуляции вправо, опять-таки вывести его из-за кормы для прослушивания.

Что лучше? Медленно, он не сразу обнаружит наш маневр, а забегать к нам за корму ему потребуется больше времени, даже с увеличением хода, чем нам вывести его из-за кормы на 20-30 градусов. Увеличение им хода, нам тоже «на руку».  Шуметь будет больше. Подождем!

Нужны еще посылки. Чьи они? Кто носитель? Если самолет, то может возвратиться через час, полтора. Или улетел, ограничившись фактом установления контакта, считая, что мы на переходе в район патрулирования? Может быть, передал контакт другим силам ПЛО – другому самолету, вертолету, надводным кораблям или противолодочной подводной лодке, которые будут развернуты для поиска у нас по курсу».

Мастерство командира ПЛ проявляется в обеспечении скрытности подводного корабля; еще большее мастерство командиру ПЛ нужно, чтобы выявить факт слежения. Кто следит? Самолет или подводная лодка, а может – надводные корабли с вертолетами? По классификации гидрологических посылок можно определить носитель. И уж тогда принять решение на отрыв и выход из зоны слежения.

Такие рассуждения и медлительность действий возможны для мирного времени, когда можно считать, что в борт нам еще не послана торпеда. Для военного времени обнаружение посылок гидролокатора – факт измерения дистанции противником и выпуск по нам противолодочной торпеды или, скорее всего, торпеды с ядерным зарядом. Уничтожение РПКСН с 16-ю ядерными ракетами – дорогого стоит!

В военное время я бы не сидел в кресле и не рассуждал. Спасение в выходе из-под удара противника: в минимально короткое время развитие хода до самого полного, резкое изменение курса, приведя пеленг на противника за корму, изменение глубины погружения, как можно ближе к поверхности моря до безопасной, тем самым обеспечивая выход ПЛ из района взрыва торпеды с ядерным зарядом и избежать максимального гидравлического удара от подводной ударной волны.  Если же на нас нацелена противолодочная торпеда (о чем мы знать не можем), то она может быть отброшена нашей мощной кильватерной струей. Одновременно с выполнением маневра на выход из района атаки противником производим стрельбу противолодочными торпедами по пеленгу на противника, под углом 90 градусов к нашему курсу – имитатором ПЛ и пассивными (без хода) патронами помех для создания ложных целей и отвлечение противолодочных торпед на ложные направления. Тут уж как повезет! Если нам повезет, то не повезет противнику, наши 16 ядерных ракет устремятся к его наземным объектам, а 20 торпед найдут свою цель в море.

Но пока море мирное. И можно позволить себе иметь в работе один реактор на две турбины. Я уже писал раньше, что в военное время в работе должны быть оба реактора, чтобы ГЭУ обеспечивала полную энерговозможность подводной лодки. РПКСН в любой момент войны должен быть готов к атаке и обороне.

Прошло более трех часов напряженного ожидания. К заступлению на вахту готовится очередная смена. Приказал: общее построение смены на инструктаж в 3 отсеке не делать, а произвести развод старшим смен по отсекам.

«Центральный! 23.48. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов -  две посылки гидролокатора силой 1 балл. Записаны на магнитофон».

Посылки – на тех же курсовых и та же сила в баллах...

Начнем маневрирование!

«Боцман, держать глубину 120 метров. Руль право пять. Ложиться на курс... градусов».

«Акустики, слушать справа кормовые курсовые углы. Пологая циркуляция вправо».

«Штурман, поворот вправо на курс... градусов».

Отворачиваем от первоначального курса на 90 градусов.

«Центральный, гидроакустический горизонт чист».

В центральный пост входит начальник РТС со стопкой классификационных таблиц. Я, начальник РТС, старпом, замполит склоняемся над таблицами. Слушаем начальника РТС, кумекаем, высказываем свои предположения. По классификации гидрологических посылок, похоже, что носитель – АПЛ ПЛО. Но пока не все ясно!

«Центральный! 00.15. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл. Записаны на магнитофон».

Снова в том же составе склоняемся над таблицами классификации. Да, нет сомнений, что гидролокатор принадлежит подводной лодке. И она опять по корме и сила посылок 1 балл. Вероятно, уверенно слышит нас, но для безопасности измеряет дистанцию.

Легли на курс маршрута. Пологая циркуляция и прослушивание кормовых курсовых углов результата не дали. При получении посылок повторим маневр, но более резко. Что посылки будут, почему-то не возникало сомнения. ГКП и акустики в напряжении.

Пропустить сеанс связи нельзя. Боевая тревога, ракетный комплекс в режиме предстартовой подготовки, всплыли под перископ на прием информации. С подъемом перископа его глазок устанавливаю на нулевой уровень. Ночь, море, облака сливаются в сплошную черноту и в этой черноте никак не сориентироваться по горизонту. Осматриваю невидимый горизонт: сначала носовые сектора, потом кормовые курсовые углы. В боевой рубке светит только синяя лампа. Глаз в окуляре перископа с трудом привыкает к наружной темноте. Снова вращаю перископ, еще внимательнее всматриваюсь в поверхность моря. Различаю гребни волн и отблески их при встрече с выдвижными устройствами.

Записать в вахтенный журнал: «Северная ночь, низкая облачность, темно. Волнение – 5-6 баллов. Горизонт чист».

В такую погоду самолеты не летают, значит это АПЛ!

В наш адрес РДО не поступило. Приняли политическую информацию. Организация приема сеанса связи у радистов раз от разу становится заметно лучше. Повлияла воспитательная проработка, но хвалить их пока рано. Некачественной подготовкой на берегу, они создали себе хлопоты в море.

Погрузились на 120 метров. Отбой боевой тревоги, готовность №2 подводная, но ГКП и РТС – готовность №1. И снова более трех часов – гидроакустический горизонт чист, гидролокационных посылок нет.

«Центральный! 03.51. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл».

Интересно, каждые четыре часа приходят посылки с тех же курсовых и той же силы. У нас смена вахты и у них смена. При сдаче вахты замеряют дистанцию. Как-будто с нами на жесткой сцепке – курсовые углы не меняются.

«Право на борт! Левая турбина малый вперед!» Ложимся на обратный курс.

«Акустики! Циркуляция вправо на обратный курс. Слушать горизонт!»

«Левая турбина – самый малый вперед».

Легли на обратный курс для проверки отсутствия слежения.

«Центральный! Гидроакустический горизонт чист!»

«Центральный! 04.02. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл».

Мы толь что развернулись на обратный курс. Не может быть, чтобы противник так быстро и с прежней точностью занял позицию у нас за кормой. Тут что-то не то!? Тем более, что и мы должны были его услышать, если он так уверенно ведет нас. Не может он быть таким бесшумным. Нет, что-то тут не так? Доклады акустиков одинаковые, характер посылок не изменяется. Почему приходят посылки одновременно с курсовых 140 и 160 градусов?  Лодка противника не может перемещаться на 20 градусов в одно мгновение. И дается не одна посылка, а почему-то две, одна за другой. Для замера дистанции достаточно одной посылки. Раньше я не задавал себе таких вопросов, а теперь вдруг понял  всю нелепость и несуразность обстоятельств по пеленгованию гидроакустических посылок, принимаемых нами за посылки, излучаемые гидролокатором АПЛ противника.

«Акустики, внимательно слушать горизонт. Пока будем идти этим курсом».

«Давай поразмыслим, - обращаюсь я к начальнику РТС, - ситуация похожа от одного приема посылок к другому. Курсовые все те же, с разницей в 20 градусов, и все те же две посылки.  Ни в какую логику это не укладывается. Маневрирование ничего не позволило выявить. Я предполагаю, что это помеха! От чего? Надо найти!»

Начальник РТС молчит. Может до него плохо доходит смысл моих слов? Тогда я более строго даю ему указание: «Разберитесь, уже возимся с этим более восьми часов. Помехи могут идти из первого отсека через акустические антенны. Помните, когда стучал в первом отсеке старшина команды торпедистов, у вас на антенны пошли помехи? – продолжаю я. – Что-то включают или выключают. Может у вас в приборах каким-то образом наводится помеха. Вы с прошлого раза сделали какие-нибудь выводы? Ищите помеху! Проверьте!»

Встаю с кресла, подхожу к «Каштану», включаю первый отсек: «Первый?»

«Есть первый».

«У «Каштана» командир. Кто на вахте?»

«На вахте старшина команды торпедистов мичман... и вахтенный матрос...»

Называю старшину команды торпедистов по фамилии. «Доложите, за последние 20-30 минут, какие вы выключали или включали приборы, механизмы или выполняли какие-нибудь работы?»

«Никаких, товарищ командир! Вот сидим, беседуем, то да се. У нас все в исходном. УРМ и вентиляторы работают давно. Не переключали ничего».

«Кто-нибудь приходил в отсек?»

«Да, минут 15 тому назад из второго приходил штурманенок, но он быстро, в гальюн и назад».

«Что он там делал?» - задаю я дурацкий вопрос.

«Известно, что. Товарищ командир!» «Пусть вахтенный пойдет в гальюн и сделает все то, что там делал штурманенок. А тебе пусть докладывает свои действия, а ты репетуй мне!»

«Есть, товарищ командир!» «Центральный! 04.27. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл».

«Ну что молчите?» - тороплю я старшину.

«Все в порядке. Пописал. Спустил».

«Спустил?.. Нажал педаль спуска и отпустил!?» - подвожу я итог.

«Так точно, товарищ командир!»

«Пусть еще раз пойдет в гальюн. Нажмет и отпустит педаль».

«Центральный! 04.41. Правый борт, на курсовых 140 и 160 градусов – две посылки гидролокатора силой 1 балл».

«Нажали, товарищ командир!»

«Спасибо! Все! Молодцы!»

«Служим Советскому Союзу!» - последовал ответ из первого отсека.

А мне хотелось в адрес акустиков сказать крепкое слово, но я сдержался!

«Акустики! Это не гидролокатор, а гальюн первого. Идите в гальюн первого, жмите педаль. Экспериментируйте! Обратите внимание, что помеха не электрическая, а механическая. Вы не предполагали такой связки: педаль гальюна – гидроакустическая антенна. Нажмешь педаль заслонки – одна посылка, отпустишь – другая. Не забудьте отметить в гидроакустическом журнале, что все посылки – помеха. Потом в базе доказывай, что ты не верблюд», - говорю я в рубку гидроакустиков, где находился начальник РТС.

«Механик, пошлите трюмного, пусть переберет и смажет педаль в гальюне. А то будем продолжать шарахаться от лжепосылок по всему морю».

«Старпом! В журнале центрального поста запишите причину помехи. В журнал боевых действий эту хреновину не записывать, а маневрирование отметить, как проверка отсутствия слежения. Всю ночь воевали с гальюном первого. Расскажешь, поднимут на смех! Объявите по трансляции, что посылки гидролокатора оказались помехой. Пусть акустиков поспрашивают: как они гальюн первого приняли за подводную лодку противника!»

Циркуляция вправо. Ложимся на курс похода.

«Старпом, останьтесь на вахте. Садитесь в кресло. Я во второй. Пойду в каюту, переварю гидроакустическую баланду!»

Как предусмотреть такой казус? Поди разберись в военное время, получены ложные или фактические гидролокационные посылки? Секундами решается вопрос жизни или смерти!»

«Центральный! Гидроакустический горизонт чист!» - поступает доклад из рубки гидроакустиков каждые 15 минут.

«Завтра... Хотя уже утро... Сегодня... Готовь настоящее кино, ложное посмотрели! Давай зрелищ! – обращаюсь я к замполиту.

Наступил еще один день боевой службы. Продолжаем следовать в северную часть Гренландского моря в район патрулирования.

«Хорошо все то, что хорошо кончается!»

 

13.

 

На 12-е сутки похода пришли в район боевого патрулирования. Район нарезан в северной части Гренландского моря у самой кромки паковых льдов.  В районе возможно появление плавающих льдин, поэтому особую осторожность надо соблюдать при всплытии на перископ. Сначала нужно всплывать под рубку почти без хода, потом поднять перископ, осмотреться и снова заглубить подводную лодку, чтобы не торчал над поверхностью моря черный горб рубки.

Со штурманом развернули генеральную карту боевого распоряжения. На карте обозначено: в районе патрулирования – 20 суток. Сегодня кончился январь, начался февраль и до 20 февраля надо быть здесь. В районе патрулирования маневрирование осуществляется на усмотрение командира РПКСН. На путевой карте штурман расчертил район патрулирования галсами и поворотами, маневрами по проверке отсутствия слежения. Учитывая ледовую опасность плавать решили, в основном, в южной части района, а северную часть приберегли на случай отрыва при обнаружении слежения за нами. Теперь будем плавать из восточного полушария в западное и обратно, пересекая нулевой Гринвичский меридиан. Скорее всего, район, где мы находимся, облетывается самолетами «Альбатрос» противолодочной авиации Норвегии, т.к. находимся мы ближе всего к о. Шпицберген. Из расчета, что возможно обнаружение самолета противника, построили свое маневрирование и наметили, в какие сеансы связи всплывать на прием информации, чтобы соблюсти наибольшую скрытность плавания. Выбрали схемы уклонения при обнаружении РЛС самолета или работу опускаемого гидролокатора с вертолета. Предварительное планирование всегда сокращает время для принятия решения. Психологически готовишься к действиям по уклонению от противника и это уже становится не неожиданностью, а спланированным и продуманным маневром.

«Утверждаю! Дата... Время... Командир!» - расписался я в верхнем углу путевой карты, утверждая схему маневрирования в районе патрулирования.

С подходом к району патрулирования ввели в действие второй реактор. Живучесть ГЭУ увеличилась в 2 раза, тактические возможности РПКСН могут быть использованы в полной мере.

В течение первых двух суток производим доразведку района, разведсводку получили накануне. Как указано в разведсводке, обстановка в районе патрулирования стандартная: облет района самолетами «Альбатрос» 1-2 раза в сутки; плавающий лед в северной части, других сил и средств ПЛО противника не предполагается. Основная нагрузка по доразведке района ложится на ГКП, РТС и штурмана.

После 20-суточного «барражирования» в районе патрулирования поплывем на юг через Гренландское море, северную Атлантику мимо Исландии, которая останется справа, и Фарерских островов – слева. «Зависнем» над Азорскими островами в средней Атлантике между 40-ми и 50-ми широтами. Маневрируя в этом районе, будем грозить противнику своим арсеналом ракет. С 10 марта начнем подниматься в северные моря: Норвежское, а затем – Гренландское. В начале апреля возвратимся в родное Баренцево море. 7 апреля должны всплыть на подходе к Кольскому заливу. На этом закончится боевая служба. Таков наш план. Но пока начало февраля...

Сегодня суббота и, как заведено длительной практикой на флоте, этот день считается парко-хозяйственным.

Старпом с утра спланировал большую приборку, потом – смена белья: постельного и разового нательного, помывка всего личного состава по сменам.

На подводной лодке не может быть самопроизвольных мероприятий и действий, все подчинено распорядку дня и суточному плану. Большая приборка, смена белья и помывка подводников вписывается среди мероприятий, которые нельзя отложить на потом: несение вахты одной сменой, пересменка вахт, отдых ночной смены; боевые тревоги при всплытии на сеанс связи; предстартовая подготовка ракетного комплекса; подготовка штурманской боевой части к определению места ПЛ; при плавании на перископной глубине прием информации в сеанс связи и определение места ПЛ; при отсутствии сигнала из Москвы приведение ракетного комплекса в исходное положение; ведение разведки на антенну «Завеса»; удаление дуковских мешков с отходами и мусором через устройство ДУК (труба вварена в днище 9 отсека, большого диаметра, с нижней и верхней крышками, куда закладываются полиэтиленовые мешки с отходами и они выдавливаются (выстреливаются) воздухом высокого давления при плавании на перископной глубине); накопление и расходование пресной воды; удаление грязной воды из цистерн. Как видно, из-за обилия мероприятий стройной организации большой приборки нет: люди отрываются на обслуживание механизмов и систем, по боевой тревоге занимают места на боевых постах, а затем снова чистят и моют, драют и подметают в своем большом доме.

 Старпом и помощник командира полны служебного рвения. «Начальственный лай» перекатывается из отсека в отсек. Старпом – хозяин, он должен облазить все отсеки от верхних палуб до трюмов, заглянуть в каждую рубку, чтобы от его недремлющего ока не ускользнул даже малейший беспорядок.

Адмирал флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов так пишет о должности старшего помощника командира: «Должность старшего помощника на корабле – самая тяжелая и неблагодарная. Он должен раньше всех вставать, позже всех ложится и подобно громоотводу принимать на себя все молнии и раскаты грома – как сверху, так и снизу». И дальше: «Пожалуй, никто так не врастает в повседневную жизнь корабля, не чувствует его пульса, как старший помощник. У старшего помощника почти нет свободного времени. Днем и ночью к нему заходят в каюту, ни у кого даже мысли не возникает, что кончился рабочий день и старпому надо отдохнуть. Он должен вникать в малейшие детали корабельной службы. Ни одно происшествие, ни одно серьезное дисциплинарное нарушение не может пройти мимо него. В иной день старпом исколесит свой корабль вдоль и поперек, десятки раз заглянет во все углы, спустится вниз, в машинное отделение, и всюду у него находятся дела».

Но это еще не все, помимо поседневной деятельности, т.у. черновой работы, старпом отвечает: за боевую готовность, оборону и защиту корабля; за корабельную организацию службы;  за корректуру книги корабельных расписаний;  за планирование и организацию боевой подготовки; за организацию дежурной и вахтенной службы; за корректуру карточек поощрений и взысканий офицерского состава. Занимается: дисциплинарной практикой; снабжением корабля всеми видами довольствия. Руководит: боцманской, шкиперской и хозяйственной деятельностью на корабле; проведением тренировок, учений, приготовлением корабля к бою и походу. Организовывает: взаимодействие между БЧ и службами; своевременное составление и подачу в базовые органы ремонтных ведомостей от БЧ и служб; подготовку офицеров к несению корабельных дежурств и вахт. Обеспечивает: передачу приказаний и распоряжений командира ПЛ и старших начальников до исполнителей. Ведет документацию: журнал боевой подготовки, журнал боевых действий в походе. Контролирует: ведение вахтенного журнала вахтенным офицером и вахтенного журнала центрального поста.

И самое главное, старпом –первый заместитель командира ПЛ, должен иметь допуск к самостоятельному управлению кораблем, быть в курсе намерений командира и быть готовым в любой момент заменить его.

Поставим точку в конце вышеизложенного словами адмирала флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова: «Но все же каждому офицеру, чтобы стать впоследствии хорошим командиром, такой этап службы (старпомом) пройти необходимо».

Как видим, старпому на корабле отдыхать и скучать некогда. Каждую минуту при деле. Флотская поговорка гласит: «Хороший корабль – хороший командир; плохой корабль – плохой старпом!».

Деятельность старпома за спиной командира корабля порой не оценивается по достоинству. Старпом в тени командира. Считается, что у старпома все впереди. На то он и старпом, чтоб стать командиром, а тогда и почести наступят!

«Товарищ командир! У нас ЧП среди личного состава!» - ошарашил меня старпом.

Я стараюсь не подать вида, что насторожился. ЧП – чрезвычайное происшествие, слова сами за себя говорят. Но советую не паниковать, бывает, что и ЧП «выеденного яйца»  не стоит.

«Говори, говори! А замполит где?»

«Он в девятом, разбирается!»

«Ну, так что же произошло?»

«Товарищ командир! Тут дело такое: матрос (фамилия) из БЧ-2, помните, здоровый такой, один, как нас трое...»

«Такой гигант, как ты... Сравнивай с собой...»

«Да.  Так вот, он рабочим по камбузу стоит. А мичман (фамилия) – старший специалист, маленький такой, вертлявый, на вахте в девятом. Он все книжку по карате с собой таскает и мусолит ее. С приемчиками ко все пристает. И к матросу (фамилия) приставал, продемонстрировать хотел на нем прием карате. Матрос – здоровяк, добродушный, но и ему, вероятно, надоели эти приставания, отмахнулся от мичмана, вкатил ему оплеуху и мичман скатился по трапу в трюм. Несколько ступенек на трапе, но голову разбил. Доктор уже перевязку сделал, ничего страшного, кожу ободрал».

«Начальники пусть разберутся!»

«Они в девятом отсеке. Мичмана смеются, да и все остальные».

«Матроса (фамилия) с камбуза смените. Мичман пусть стоит вахту, если может. Не ЧП, а глупость, иначе назвать нельзя. Мичман сам виноват, он еще из сознания матроса срочной службы не вырос. Смеяться не запретишь. Матроса не ругать и не пугать. Командира БЧ-2 предупредите. С мичманами поговорить надо. Обсудите это с замполитом. С матросами пусть поговорят по БЧ и службам. Снова собирать собрание мичманов не целесообразно, только проводили. На политзанятиях с мичманами поговорить надо. Обсудите с замполитом, как это сделать. Прихватите с собой командиров подразделений, из чьих БЧ «герои». Это возьмите на контроль. Матрос оплеуху дал мичману, старшему по званию. Вывел его мичман из равновесия, получил по заслугам. Доложить должен был матрос, что к нему мичман пристает. Может случиться подобная ситуация и при других обстоятельствах. Вы же знаете, что молодые мичмана очень «искусные» воспитатели и не умеют разговаривать и общаться со своими подчиненными – старшинами и матросами срочной службы. Это надо объяснить всем командирам БЧ и служб. А теперь ЧП! Не подводная лодка, а «школа высшего спортивного мастерства!»  Действуйте старпом!»

Вообще, речь у меня получилась не очень складной, но суть того, на что надо обратить внимание – я сказал. Все, кто находился на этот момент в ЦП, слышали меня, и мое мнение быстро распространилось среди личного состав.

Случающиеся дисциплинарные происшествия – всегда наглядный урок. Обычно, в дисциплинарной и воспитательной работе мы «бьем по хвостам», активно разбираемся, делаем выводы, осуждаем, наказываем. При этом в мозгу всегда вертится мысль: а если б сделать это и это, то этого можно было бы избежать!

Размышлений по дисциплинарной практике не у одного меня хватило бы на целую докторскую диссертацию!

 

14.

 

На следующей неделе мне вновь пришлось столкнуться с «детской выходкой» своих подчиненных. На этот раз действующими лицами оказались – старпом и командир трюмной группы. Старший и младший по званию и должности, а по возрасту почти одногодки. Они не просто были сослуживцами, а дружили семьями. Может, это и стало для них шуткой.

Оба комплекции были внушительной. От малоподвижности в подводном плавании оба быстро вырастили животы, а тучным людям их полнота доставляет массу хлопот. Они заключили между собой пари, как я понял, на соблюдение неполного голодания. Не обедать, не ужинать, а только завтракать. Слухи о заключении пари до меня дошли, но не придал этому значения. Взрослые люди, пусть потешатся. Кто нарушит пари, тот выигравшей стороне отдает месячную норму вина. Получается 2 бутылки по 0,75 л. сухого белого вина. Но случился из пари смешной конфликт, а для командира трюмной группы – обида.  Правда, дружба их была нарушена только временно. Старпом оказался в щекотливом положении – он по отношению к младшему по званию стал обманщиком. Честно скажу, что старпому, прежде чем заключать пари, надо было подумать о своем авторитете. Ситуация развертывалась на виду всего экипажа.

«Расскажите не таясь, - обратился я к обоим, - кто какие выдвигает друг другу претензии, что нарушило вашу дружбу?»

«Товарищ командир! – первым начал младший. – Как видите нас на харчах разносит». Тут он впечатляюще похлопал себя по животу. «Старший помощник мне предложил пари: на обед и ужин не ходить, а только завтракать. Кто первый нарушит условие, тот расплачивается вином. Я все честно соблюдал. Легче стало, мало-помалу, худеть начал, уже неделя прошла. Доктор пари подтвердит, при нем договорились. Но старший помощник нарушил. А теперь говорит, что пари было шуткой, вино отдавать не хочет. А я думаю, что пари было, и слово надо держать!»

«Чем же он нарушил пари?»

«Это уж старший помощник пусть сам расскажет».

Из рассказа старпома для меня стало очевидным, что он пытался «уйти на крыло» и данное слово не сдержал, что было для него большим минусом в его  положении. Во время снятия проб на камбузе, что вменяется старпому в служебные обязанности, и на что он рассчитывал, наедался, и в дальнейшем посещении обеда и ужина в кают-компании для него не было необходимостью. Кто-то из «доброжелателей» с умыслом или без умысла проговорился командиру трюмной группы: «Худеешь, а старпом на камбузе уже шестую котлету дометывает!»

Нарушение пари стало явным. Виновной стороной в нарушении пари пришлось признать старпома. «У сильного всегда бессильный виноват», мне кажется, на это надеялся старпом. Надо было спасать его «честь мундира». Для этого было необходимо его честное отступление. Вино ему пришлось отдать.

По поводу этого водевиля я обменялся мнением с замполитом. После чего замполит имел беседу со старшим помощником.

 Но новые заботы и тревоги в подводном плавании оттеснили на второй план вышеописанные переживания.

Такой заботой стал воздух. Тот воздух, который является нашей средой и дает нам жизнь, и мы, не задумываясь, вдыхаем его, выдыхаем, и процесс этот для нас с вами обыкновенный, сам собой разумеющийся. Сама природа заботится об очистке воздуха, сжигает углекислый газ и пополняет кислород, увлажняет и перемешивает воздушные массы. Человек же в этом процессе природы в условиях цивилизации играет негативную роль.

Моряки – подводники долгое время из своей жизни проводят в походах в «замкнутом металлическом помещении» - в отсеках подводной лодки. Среда обитания в отсеках ПЛ – особый микроклимат и воздушная атмосфера, в которой подводник выполняет сложную работу.

В прочном корпусе все не так, как в земных условиях. Прочный корпус подводной лодки – большой скафандр сразу для всего экипажа, а не для одного водолаза. В этот большой скафандр надо подавать чистый кислород для жизни его обитателей, очищать воздух от вредных для человека концентраций газов и вредных примесей. Для подводника воздух – вопрос жизни. Наверное, уважительное отношение к воздуху только у подводников, водолазов и космонавтов. Только они знают цену глотка свежего воздуха.

Прочтите рассказ военно-морского писателя Леонида Соболева «Держись старшина...» о подводной лодке, которая доставляла в осажденный Севастополь бензин и вынуждена была лечь на грунт в севастопольской бухте из-за обстрелов во время Великой Отечественной войны. Я думаю, что этот рассказ можно назвать «балладой о воздухе!» Приведу несколько абзацев из этого рассказа: «Воздух... Благословенный свежий воздух без этого острого, душного, проклятого запаха, который дурманит голову, клонит ко сну, лишает воли... Воздуха, немного воздуха!..

Его очень много было там, над водой. Несправедливо много. Так много, что его хватало и на врагов. Они могли не только дышать им. Они могли даже сжигать его в цилиндрах моторов, и их самолеты могли летать в нем над бухтой и Севастополем. Уже тринадцатый час люди в лодке дышали одуряющей смесью этих паров, углекислоты, выдыхаемой их легкими, и скупых порций кислорода, которым командир, расходуя аварийные баллоны, пытался убить бензиновый дурман. Кислород, дав временное облегчение людям, сгорал в их организме, а бензиновые пары все продолжали невидимо насыщать лодку.

Первые часы все шло хорошо. Но потом стальной корпус лодки стал подобен гигантской наркотической маске, надетой на головы нескольких десятков людей.

Мутная, проклятая вялость вновь подгибала его колени. Он снова – в который раз! – терял сознание. В висках у него стучало, в глазах плыли и вертелись радужные круги...» Целый рассказ производит на читателя еще большее впечатление, а этими выдержками я лишь хотел подчеркнуть, как отравленный воздух влияет на подводников.

Большинство смертей подводников при пожарах на подводных лодках происходит от газового отравления.

На АПЛ «К-8» до того, как она затонула, на верхнюю палубу лодки подводники подняли 16 человек – своих товарищей, которых не смогли откачать. Так, 16 трупов в надстройке и 14 в отсеках ушли вместе с подводной лодкой в океанскую глубину.

При пожарах первопричина смерти подводников в отсеках – отравление угарным газом (СО) при недостатке кислорода, если они своевременно не надели ПДУ, или ИП-46, или ИДА. Убийцей «невидимкой» можно назвать угарный газ без запаха и цвета. Он убивает внезапно и мгновенно.

Не менее опасным газом является углекислый (СО2), который накапливается в отсеках не только при пожаре, но и в бытовых условиях.

Взрослый человек при дыхании в час при температуре 18-20 градусов по Цельсию выделяет 20 литров углекислого газа. В закрытых помещениях содержание углекислого газа не должно превышать 0,1-0,2% по санитарным нормам. При большей концентрации человек чувствует вялость, головные боли, теряет работоспособность и внимание, а порой – сознание.

За составом воздуха на подводной лодке ведет наблюдение химическая служба. Заботу о процентной концентрации газов в составе отсечного воздуха несет каждый подводник. Прием вахты на боевом посту и в отсеке начинается с замера процентного содержания углекислого газа переносным датчиком.  Каждый час производится замер процентного содержания углекислого газа в отсеках и на БП, о чем докладывается в ЦП.

В первый день подводного похода матрос химик-санитар в медизоляторе в 9 отсеке подкрасил переборку, хотел угодить доктору, но не спросил у него разрешения. Непростительное легкомыслие. Едкий запах эмали моментально распространился в прочном корпусе по всем отсекам. Прошло часа два или три пока воздух с запахом краски вентиляторы прогнали через фильтры.  Не было предела возмущению начальника медицинской службы, он «выпрыгивал из штанов» при упоминании об этом случае и недосмотре с его стороны. А матросу - химику-санитару, была «наука!»

У поверхности земли сухой воздух состоит из азота (N2) – 78,09%; кислорода (О2) – 20,95%; аргона (Аr) – 0,93%; углекислого газа (СО2) – 0,03- 0,04%; инертных и других газов (неон, гелий, метан, криптон, водород, ксенон, закись азота, окись углерода, озон) – 10-тысячные %; водяной пар – до 3%. В воздухе при атмосферном давлении всегда в сумме 100% газового состава: уменьшается % одного газа, увеличивается другого. Такой же процесс происходит и с отсечным воздухом в лодке.

Смертельный % газов для человека: азот – более 93%; кислорода – меньше 18%; при 14-15% углекислого газа наступает паралич дыхательных путей. Если учитывать индивидуальные свойства организма человека, то смерть может наступить задолго до достижения предельного процента газов, т.к. среда обитания  действует на организм подводника комплексно, и не только уменьшение кислорода или увеличение углекислого газа вызывает смерть, но и различные примеси в воздухе в закрытых помещениях (дым, аэрозоли масел, примеси с камбуза от приготовления пищи, от курилки) пагубно действуют на человека.

При нарушении соотношения процентного содержания кислорода и углекислого газа в отсечном воздухе у человека наступает слабость, сонливость, головная боль, одышка, притупление внимательности и вялость в действиях. Таким образом, организм подводника стремиться приспособиться к тем воздушным условиям существования, в которые мы его поставили. И насколько опасно такое состояние подводника, думаю, разъяснять не надо. В длительном плавании при ненормальном составе воздуха в отсеках происходит интоксикация организма подводника.  Наблюдались случаи, когда подводники, возвратившись из дальних походов, длительное время не приходили к нормальному самочувствию, а иные становились инвалидами. Человек себя постоянно плохо чувствует, ощущает недомогание. Интоксикация организма и в итоге утрата здоровья – «невидимая» инвалидность.

На 30 сутки плавания в 4-х отсеках подводной лодки углекислого газа стало более 1%; в 5 и 6 отсеках  – по 0,85%, в 8 и 9 отсеках – по 0,9%. 19% кислорода – по всем отсекам.

Личный состав химической службы «сбился с ног», налаживая работу регенеративных установок. Вводились в действие регенеративные печи дожигания углекислого газа, переснаряжаемые регенеративными пластинами. Ящиков с регенеративными пластинами было взято по норме, предназначенных на аварийный случай (250 ящиков), но и они изменить положения не могли.

Стационарные датчики показывали процент углекислого газа в меньших пределах, а переносные сигнализировали, что в 7 отсеке углекислого газа стало 1,5-2%, а в 5 отсеке -2,7%. Каким показаниям верить? Принимали в расчет большие показания процентного содержания углекислого газа и боролись за его понижение.

Начальник химической службы разводил руками, он не мог достоверно положиться на показания ни одного стационарного или переносного датчика. А я «ставил его на четыре точки» и клеймил позором за такую работу химической техники. Такая картина состояния воздуха в отсеках подводной лодки наступала в походе не только у нас. Много подобных примеров при плавании подводных лодок в дальних походах.

Тут, конечно, важен опыт начальника химической службы и его подчиненного личного состава в настройке и обслуживании регенеративных установок. А в данном случае нас сбивали с толку разные показания стационарных и переносных датчиков. Их проверке  на берегу не было уделено должного внимания. И вот результат!

Пришлось в перископном положении, совмещая со временем сеанса связи, становится под ПВП (прием воздуха под водой – выдвижное устройство для подачи воздуха внутрь ПЛ) и по разработанной методике в ЭМС на флотилии делать «вдох-выдох», вентилировать отсеки подводной лодки. Процентное содержание углекислого газа уменьшали до 0,8% и увеличивали процент кислорода до 20. Но этого хватало ненадолго, через 4 часа процент углекислого газа возрастал до прежних пределов.

Работу курилки сократили. На камбузе больше варили и парили, чем жарили.  В отсеках, где углекислый газ возрастал более 2%, снаряжали переносные печи дожигания, и перемешивали воздух между отсеками.

Под ПВП становились по мере возможности: если позволяло волнение моря (до 5 баллов) и надводная обстановка по обеспечению скрытности плавания.

Химики возились со своими установками и добились стабилизации процентного соотношения газов в воздухе отсеков. Улучшения не предвиделось, но и ухудшения обстановки не было. Так, до конца похода химики сумели удерживать процент углекислого газа по отсекам в пределах 1,5-2,5%, а кислорода – 19-20%.

Случаев недомогания подводников не наблюдалось. Все были в строю.

К этому надо добавить, что эффективность стационарных регенеративных установок, имеемых на РПКСН, мала. Расчет, который произведен конструкторами на обеспечение нормального существования подводников в отсечной атмосфере, не соответствует действительности, и регенеративные установки не обеспечивают обновление отсечного воздуха до положенных норм.

В походе было на 8 человек больше штатной численности личного состава. Но это не могло явиться причиной процентного возрастания углекислого газа до названных пределов. Причина – некачественная работа стационарных регенеративных установок. При сдаче АПЛ флоту промышленность на стадии испытаний умеет создавать обстановку благополучной работы химических средств, но дальше подводники мучаются сами.

Я поздно говорю об этом, но не сказать о таком существенном недостатке, как неэффективное обновление отсечного воздуха в дальнем походе на РПКСН, нельзя. И, пожалуйста, не  возражайте по данному вопросу!

 

15.

 

Начало третьей недели нашего плавания. Находимся в районе боевого патрулирования. Скоро пойдем на юг.

Боевая тревога, идет предстартовая подготовка ракетного комплекса. Всплыли на перископную глубину на сеанс связи. Низкая облачность, туман, снежные заряды роем белых мух садятся на воду, волнение моря 5-6 баллов. При всплытии на перископ еще ни разу не видел плавающих льдов.

Только радисты начали прием информации, на разведывательную антенну «Завеса» пришел сигнал от работающей РЛС самолета силой 1,5-2 балла. По лодке разнеслись частые короткие сигналы ревуном: «Срочное погружение!» Надо предполагать, что самолет пролетает на близком расстоянии от лодки. Оператор на РЛС может занижать мощность излучаемого сигнала, тем самым создавать иллюзию, что самолет пролетает где-то далеко от ПЛ, но на самом деле -  находится в районе всплытия ПЛ. Погружаемся на глубину 120 метров. Отворачиваем от курса на 60 градусов влево. Выполняем маневрирование по уклонению от предполагаемого обнаружения самолетом. Если он нас «засек», то для уточнения контакта применит радиобуи. Увеличиваем ход до малого, надо быстро и в то же время, не повышая своей шумности, выйти из района сброса буев самолетом.

В сеанс связи для нас информации не поступило, политсводку приняли не полностью. До очередного сеанса связи 8 часов.

Через ДУК №2 на перископной глубине удалили 12 мешков с отходами. Удалить все не успели, в отсеке еще осталось 8 мешков. Сколько же накопилось на дне океанов и морей затонувших судов, кораблей и подводных лодок, еще больше, мусора и отходов за века человеческой цивилизации. Осмыслению не поддается варварство людей по отношению к природе, земле и океану. Время терпеливо перерабатывает все, и все уходит в бескрайность и в бесконечность. Планета Земля – космическая свалка людской глупости и легкомыслия.

Через некоторое время поступил доклад из 9 отсека от командира 3 дивизиона – живучести БЧ-5: «ДУК №2 вышел из строя. Не закрылась полностью нижняя крышка, сигнализация не гаснет. Верхняя крышка ДУК держит забортное давление, фильтрации воды в отсек нет». Для надежности и обеспечения плавания подводной лодки на глубинах до рабочей на верхнюю крышку ДУК поставили раздвижной упор.

Вероятно, под нижнюю крышку ДУК попал посторонний предмет, скорее всего консервная банка, прорезавшая дуковский мешок при удалении. Штатная ситуация, так можно назвать выход из строя  ДУК №2. Удаление мусора будем производить через ДУК №1, и даже возможно это сделать через торпедный аппарат, но это связано с выгрузкой торпеды из ТА, заполнением ТА дуковскими мешками и стрельбой «мусором». Залпы будут слышны на все море. Надеюсь, до этого дело не дойдет!

Ремонт ДУК №2 произведем своими силами у пирса в базе. Надуем отсек на 1-1,5 атмосферы, что достаточно для предотвращения поступления воды в отсек через открытый ДУК, и можно осмотреть его. Можно ремонт произвести в море при всплытии подводной лодки на перископ, но надо надувать отсек не менее 3-х атмосфер и на наддув 9 отсека уйдет много воздуха. Не целесообразно проводить ремонт ДУК в море. Кроме того, надводная противолодочная обстановка может не позволить находиться в перископном положении необходимое время. Но может быть и такой вариант.

Старпом и замполит разработали целый ряд мероприятий по совершенствованию боевой подготовки и военно-технических знаний личного состава. Каждая неделя плавания посвящалась одной теме, и на всех мероприятиях на ПЛ на нее делался упор.

Первая неделя: совершенствование организации службы в боевых сменах. Вторая неделя: совершенствование организации борьбы за живучесть, отработка мер безопасности плавания. Третья неделя: борьба с шумностью, соблюдение скрытности плавания. Четвертая неделя: совершенствование военно-технических знаний. Пятая неделя: проведение среди личного состава военно-технического зачета. Шестая неделя: совершенствование профессионального мастерства офицеров-подводников. Седьмая неделя: сдача ленинского зачета. Восьмая неделя: подтверждение и сдача экзаменов на классность. В автономном походе сдачу экзаменов на классность разрешалось проводить с последующим представлением экзаменационных листов в штаб дивизии.

Мероприятия именовались неделями, но время на их выполнение было спланировано больше: 12-15 суток, т.к. в тематику недели вклинивались боевые тревоги при всплытии на перископ на сеансы связи; еженедельные регламентные проверки ракетного комплекса; обязательные тренировки по БЖ; политические занятия; собрания; беседы и т.д. На каждой неделе в один из дней отмечали «день специалиста»: охватывали все специальности подводников – ракетчика, рулевого, гидроакустика, электрика, трюмного, турбиниста, торпедиста, химика и т.д.

Все перечисленные мероприятия имели отражение в радиогазетах, стенных газетах, боевых листках, на экране социалистического соревнования при подведении еженедельных итогов. Все относились к этому достаточно заинтересованно и активно, понимая, что сделанное в море не надо будет повторять на берегу с приходом в базу. А на берегу время будет занято на подготовку ПЛ к передаче второму экипажу, сборам в отпуск, несением всяких береговых нарядов и прочее – дел на берегу найдется. А может нам уже приготовлена какая-нибудь вводная – выйти в море на учение или обеспечение, что вполне соответствует «умному планированию» в штабах, не взирая на то, что ПЛ возвратилась из дальнего многосуточного похода.

И все же стержнем всякой организации, в том числе и на ПЛ в автономном плавании на БС, является воинская дисциплина. Формы нарушения ее не предусмотришь никакими инструкциями, советами и воспитательной профилактикой.

Вот случай нарушения воинской дисциплины, который произошел в марте в конце похода. Он типичен для флотской среды среди личного состава срочной службы, увольняющейся в запас весной или осенью.

Наступало весеннее время. Несколько человек из личного состава срочной службы, которым предстояло увольнение в запас весной с возвращением подводной лодки из автономки, загодя, в предверии получения извещения о Приказе Министра обороны СССР об увольнении из рядов Вооруженных сил (информация идет в сеанс связи по линии политуправления), собирали ежедневно норму вина в одну емкость, чтобы потом отметить это событие. Заметим, что командование ПЛ не проявило бдительности по этому поводу, хотя такие случаи были известны.

Когда подводник пьет ежедневные 50 грамм сухого вина, то кроме бодрости и здоровья у него ничего другого не прибавляется. Но когда на человека пришлось по бутылке сухого вина на один прием, может быть с добавлением флотского спирта, то в нашей отсечной душной атмосфере они быстро вывели себя из строя. Выпитая доля спиртного «сбила с ног» участников застолья.

В одной из кают 9 отсека была обнаружена веселая компания. В разной степени опьянения находились участники: иные уже «не вязали лыко», но изображали, что они еще веселы, другие с непривычки уже пребывали на стадии, когда ничто не в радость, мутит, голова падает на грудь, хочется глотнуть свежего воздуха, но есть только рвущийся из вентилятора прохладный отсечный, и для них наступал момент «отторжения выпитого и съеденного».

Пьянство на БС – тяжелый грубый проступок, занесенный на лицевой счет экипажа. Не надо, наверное, повторять, что пьяный подводник в боевой и аварийной (экстремальной) обстановке в прочном корпусе – «труп».

Командование ПЛ не старалось замазывать или смягчать ситуацию. После вытрезвления провинившихся начался разбор, индивидуальная проработка. На собрании комсомольцы и члены партии (собрание комсомольское) расценили действие участников пьянки, как «удар в спину» всему экипажу, в целом успешно выполняющему задачу БС. С приходом в базу все  «раскаявшиеся пьяницы» были наказаны, руководители подразделений, знавшие, что такое неблаговидное мероприятие среди личного состава может случиться и «прохлопавшие» его, не получили заслуженных похвал. Командование ПЛ так же не предприняла никаких мер к недопущению этого грубого проступка. Но могло быть и иначе, что часто бывает на экипажах в казармах: меры со стороны начальников были приняты, но подчиненные оказались хитрее – спиртное спрятали, что не удалось найти, а потом они устроили «обмывание» приказа на увольнение.

Один случай нарушения воинской дисциплины – грубый проступок – свел  «на нет» 4-месячный упорный труд коллектива ракетного подводного крейсера. С таким результатом подводная лодка возвратилась в базу.

Как же  исключить провалы воинской дисциплины среди личного состава срочной службы АПЛ? Путь один: комплектовать экипажи АПЛ из офицеров и мичманов, из «контрактников». Будем иметь налицо сознательную дисциплину и рост профессионального мастерства подводников. Конечно, людей надо заинтересовать материально, а не только читать им политграмоту, «бить» на патриотизм и выкрикивать победоносные лозунги, что у руководителей компартии «в крови».

С окончанием этой главы сформулирую (на мой взгляд) понятие воинская дисциплина.

Для гражданского населения дисциплина (дисциплинированность) есть исполнение законов государства и правил поведения, установленного обществом.

Воинская дисциплина (дисциплинированность) военнослужащего (воина) на категорию выше гражданской дисциплины; помимо исполнения законов государства и правил поведения, установленных обществом, она слагается из верности присяге, исполнения требований уставов, правил воинской этики и сознательного долга перед Родиной – «ЗАЩИЩАТЬ  РОССИЮ!»