Главы с 16 по 18.

16.

Наконец, я подошел к написанию глав книги по аварийности на подводном военно-морском флоте. У каждого автора свое видение аварийности. Аварийность на подводном флоте – связка факторов: сбои в человеческой психике и техническая ненадежность материальной части. Исключить аварии и катастрофы на подводных лодках нельзя, можно только профилактировать предпосылки к ним.

Мало будет сказано об аварийности, если заняться статистикой или говорить об общеизвестных фактах и итогах (трагических и печальных) аварийных случаев, происшествий и катастроф на подводных лодках. Ничего подобного я в этой главе делать не буду. Перед собой я ставлю задачу – нащупать возможные пути к недопущению (сокращению) аварийности на подводном флоте. В этом ключе я буду писать! Правильнее будет обратиться к возможностям, которые бы привели бы к сокращению и предотвращению аварийности. Исключение аварийности из жизни или сокращение ее случаев – задача никогда, никем и нигде не решенная в настоящем и будущем, но заманчивая и благородная. Сравнение аварийности на подводном флоте по годам, периодам и т.д. – величина неопределенная и сомнительная, также, как процент увеличения или уменьшения аварийности на автомобильном транспорте по сводкам ГИБДД (по старому ГАИ). Это сравнение я привожу для наглядности, подчеркивая неоднозначность учета аварийности вообще. Как автомобильная, так и подводная аварийность (и аварийность на транспорте вообще) определяется законами вероятности и случайностей при участии человеческой непредсказуемости, которую никак учесть нельзя.

Если все же кому-то хочется познакомиться со статистикой аварийности на подводном военно-морском флоте в послевоенное время, то отсылаю вас к мемуарам и сборникам, которые вышли из печати, когда стали «открыты для ознакомления закрытые темы».

А.А.Насурбаев. «Катастрофы в морских глубинах».

А.А.Насурбаев, Г.П.Лисов. «Тайна гибели «Трешера». 1964 г.

Составитель С.П.Букань. «По следам подводных катастроф». 1992 г.

Н.Г.Мормуль. «Атомные уникальные стратегические».

Л.Осипенко, Л.Жильцов, Н.Мормуль. «Атомная подводная эпопея». 1994 г.

А.П.Михайловский. «Рабочая глубина». 1996 г.

Вл. Чернавин. «Атомный подводный». 1997 г.

Н.Г.Мормуль. «Катастрофы под водой». 1999 г.

Много и других книг и материалов, мной не указанных, но если прочитать хотя бы эти, то можно представить себе всю неутешительную картину аварийности на подводном флоте в послевоенные годы вплоть до настоящего времени. Безусловно, авторы-документалисты будут и дальше издавать свои книги на основе «открытия» архивных документов с грифом «секретно и совершенно секретно» прошлого безгласного времени.

Морской писатель Виктор Конецкий в сборнике «Морские сны» пишет: «... не хочу умалить роль автора документальной прозы. Документ молчит без автора – художника. Это автор открывает документу рот. И тогда документ кричит и способен даже потрясать».

Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР с 1956 по 1985 год Дважды Герой Советского Союза адмирал флота Советского Союза С.Г.Горшков в одном из своих приказов написал: «Нет аварии оправданной и неизбежной. Аварии и условия их возникновения создают люди своей неорганизованностью, безответственностью или безграмотностью».

 

Безусловно, ГК ВМФ СССР прав, но прежде слова приказа надо отнести в свой адрес. Эти «правильные» слова приказа Главкома: «неорганизованность, безответственность или безграмотность» определяют «человеческий фактор» (который в советское время не учитывали) всякой аварии или катастрофы на подводном флоте. Статистика (которую имеем) считает, что 95% всех аварий и катастроф с подводными лодками произошли по вине «человеческого фактора». Аварии и катастрофы на подводных лодках свидетельствуют об ошибках командования ПЛ и слабой обученности личного состава экипажей, что соответствует словам приказа Главкома, но и предпосылки к ним создавал руководящий состав ВМФ и флотов, объединений и соединений.

Партсистема, в которой Главком ВМФ СССР С.Г.Горшков был «верным послушником», требовала назначить «стрелочника», и в назидание всем его высечь. Но вскрывались ли истинные причины аварий и катастроф? Часто они замалчивались! Кому до них было дело? Руководящие начальники пеклись о своих интересах, стремились «вылезти сухими из воды», а подводный флот продолжал «пробуксовывать» в аварийности и платить жизнями подводников за их безответственность. Погибшим ставили памятный камень, уцелевшим вешали на грудь «утешительную награду», а те, от которых зависело принципиальное отношение к состоянию аварийности на подводном флоте, ограничивались словами соболезнования, и затихали на своих служебных местах, с которых их не сняли. Теперь, говорят, что во всем была виновата партсистема, но систему-то делают люди...

Обратим внимание на многообразие причин, по которым подводники могут ожидать возникновение предпосылок, происшествий, аварийных случаев, аварий и катастроф на подводных лодках. Но отметим, что «возможность – не есть конкретная  вероятность».

Возникновение пожара на подводной лодке возможно: от возгорания топлива, масел, гидравлики, регенерации; от короткого замыкания, искры, электрической дуги, пробивки изоляции; от перегрева механизма; от перегрева и сгорания блока или элемента в приборах; от обстоятельств, не выясненных и не учтенных в практике.

Поступление воды внутрь прочного корпуса происходит: от конструктивного несовершенства устройства, сообщающих прочный корпус с «за бортом» или неумения их эксплуатировать личным составом, а также эксплуатации их в режимах и условиях, не обеспечивающих безопасность техники; при пожарах с выгоранием сальников, уплотнений, втулок, вкладышей, прокладок с нарушением герметичности прочного корпуса; при пробоинах.

Аварии ракетного и торпедного оружия; аварии реакторов и устройств, обеспечивающих их работу, с ухудшением радиационной обстановки до степени радиационной опасности, когда личный состав переоблучается и погибает.

Навигационные аварии ПЛ: столкновение с кораблями, судами и подводными лодками в надводном и подводном положении, касание грунта, удары о грунт, в суммарном итоге приводящие к пожарам, загазованности отсеков, ухудшения радиационной обстановки, поступлению воды внутрь прочного корпуса с жертвами подводников и гибели подводной лодки.

Когда говорят, что причины аварии не выяснены, то это является «замазыванием» фактов, и в конечном итоге они сводятся к причинам вышеперечисленным.

Развитие аварийной ситуации зависит от площади (объема) участка поражения, возможности его локализации и умения личного состава действовать в обстановке поражения в индивидуальных средствах защиты.

Кто самый опасный человек на подводной лодке? Тот, кто не знает и не умеет! Но таких на ПЛ не должно быть!

На ПЛ лишних людей нет, каждый имеет 2-х заместителей и сам является заместителем кого-то. Поэтому профессионализм подводника имеет первоочередное значение в службе на подводных лодках. Выше я писал о профессионализме командира подводной лодки, а теперь разовьем эту тему дальше.

В экипажах подводных лодок должны служить офицеры и мичманы на добровольной контрактной основе, которые должны подвергаться профессиональному отбору. Имеется же профессиональный отбор в авиации!? Почему же при отборе в подводники этого не делается? Направлять личный состав срочной службы (срок службы 2 года) на подводные лодки не целесообразно, т.к. достигнуть необходимого психологического и профессионального уровня подводной службы они не могут.

Из военно-морских училищ выпускают на флот лейтенантов, и где они должны служить – определяется их желанием, политико-моральной характеристикой, иногда «волосатой рукой, если таковая имеется у выпускника и может определить его дальнейшую службу. Вот весь профессиональный отбор в военно-морских училищах после окончания их и вступления в офицеры – «золотой фонд» флота. При поступлении молодежи в военно-морские училища вообще профессионального отбора нет.

Офицеры и мичманы экипажей подводных лодок должны быть высокопрофессиональными мастерами-подводниками в специальной и общей подготовке. На это направлена вся система обучения в учебных центрах ВМФ, на учебных полигонах при объединениях. Главное в приобретении профессионализма подводником заключается в его самосознании и стремлении к приобретению знаний и практических навыков.

Допуск к дежурству по кораблю, допуск к самостоятельному несению ходовой вахты, допуск к самостоятельному исполнению должности и, наконец, допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой – это личное дело каждого, личное стремление и упорство.

На подводный флот, случалось видеть мне, приходили офицеры, профессионально не пригодные к подводной службе, но в силу необъяснимых обстоятельств они двигались по служебной лестнице и даже становились командирами ПЛ, правда, недолго ими были. Они были не собраны, забывчивы, рассеяны, имели слабую память, заторможенную реакцию; другие терялись в принятии решений при поступлении вводных, не имели достаточной твердости в характере, впадали в панику, трусили, в сложной обстановке при встрече с трудностями теряли присутствие духа, не умели мобилизовать знания и умение на претворение намерения в действие.

Вот почему я говорю о профессиональном отборе: одного желания мало для трудной службы на подводной лодке.

Встречаются на флоте безалаберные и недобросовестные люди, которые полагаются на  «авось», но «авось» коварен и зло шутит. Надежда на «авось»:  «авось» не случится... «авось» не со мной... «авось» все обойдется... -  понятие для подводника губительное.

Всякая новая техника, поступившая на флот и находящаяся в стадии освоения, имеет тенденцию к аварийности в силу двух условий: 1) конструктивные новшества могут иметь недоработки и недостатки; 2) личный состав, начавший эксплуатацию новой техники, в работе еще не освоил ее до степени ремонтной подготовки (такая ситуация сложилась на погибшей в Норвежском море в апреле 1989 г. АПЛ «Комсомолец»).

С другой стороны, техника, находящаяся в морской эксплуатации более 10-15 лет, в силу устаревания конструкций стоит на грани поломок и аварийности. Так, ПЛАРБ «К-19» постройки 1960 г., модернизированная в 1962-1963 гг. после аварии реактора, до очередной серьезной аварии в феврале 1972 г. – пожара при разрыве трубопровода гидравлики в 9 отсеке, имела общий срок службы 12 лет. При проверке прочного корпуса на герметичность в базе при подготовке к походу все соответствовало норме, но при пожаре оказалось, что межотсечные переборки не герметичны (они на герметичность не проверялись), и отравляющие газы и дым фильтровались из отсека в отсек, личный состав погибал. Такой факт имеется и по другим АПЛ 1-го и 2-го поколения, где возникали пожары.

Нельзя не согласиться с Н.Питулайниным, профессором, капитаном 1 ранга в отставке, который в статье «Дополнение к атомной эпопее» (газета «Ветеран – подводник» №2, июль 1997 г.) пишет: «Следовало отметить, я думаю, что на нашем атомном подводном флоте получили распространение выходы в море кораблей с неисправной материальной частью. В большинстве таких случаев командование соединений санкционировало выходы. Высокому начальству было необходимо любой ценой «вытолкнуть» подлодку во имя соблюдения графика. Зачем? Чтобы не вызвать гнев московского руководства в случае его нарушения». И далее: «К сожалению, между промышленностью и ВМФ долгие годы существовала порочная практика так называемой «взаимовыручки», что не позволяло вскрывать истинные причины аварий и привлекать виновных к ответственности».

К горькому сожалению, об этом можно говорить лишь после того, как покончили с диктаторским режимом всеобщего партийного руководства.

Одним из профилактических мероприятий на каждой подводной лодке по предотвращению аварийности, возникновению пожаров от электрооборудования, является осмотр №2 – осмотр щитов электрооборудования и кабельных трасс.

В электрощитах (из многолетнего опыта) забывается, оставляется множество посторонних предметов (ключей, винтов, гаек, болтов и всяких железок). При качке, крене, дифференте и в других случаях в плавании посторонние предметы попадают на токоведущие части электрощитов, что приводит к пожарам.

Кабельные трассы, токоведущие кабели, особенно при проходе через переборки и прочный корпус, должны осматриваться тщательно, и всякое повреждение резиново-металлической оплетки необходимо устранять немедленно. Нельзя грузить в соприкосновении с кабельными трассами любое имущество. Резиновые коврики и перчатки должны быть проверены и всегда под рукой, а инструмент изолирован.

Регенерация – потенциальный источник пожаров на ПЛ.

АПЛ «К-8» погибла от возгорания регенерации при коротком замыкании в кабельной трассе (упаковочный металлический ящик с регенерацией был размещен в соприкосновении с токоведущими кабелями). Пожар распространился в кормовой части корабля, произошла потеря продольной остойчивости в результате выгорания сальников линий валов и поступления забортной воды в кормовые отсеки. С лодкой в водах Бискайского залива погибло 52 человека (около половины экипажа) во главе с командиром ПЛ.

Расскажу в двух абзацах о безалаберности начальников и недооценки коварства регенерации.

На одной из атомных подводных лодок в базе, стоящей у пирса, в субботу проходила большая приборка. Личному составу ПЛ, вероятно, разрешили мыть палубы и переборки в отсеках регенерацией – отмывается всякая грязь, но возможно возникновение пожара. О чем думал дежурный по ПЛ, да и другие командиры, присутствовавшие на ПЛ? Матрос с обрезом, наполненным водой и пластинами регенерации, мыл палубу и переборки в боевой рубке. Пластины регенерации загорелись в обрезе с водой. Матрос, думая, что герметизацией обреза можно погасить горящую регенерацию (совершеннейшая безграмотность), сел на него (бессмысленное геройство), но пластины регенерации горели, выделяя кислород, как факел газосварки. Матрос получил сильные ожоги спины и ниже. Почему загорелась регенерация в воде? Ответ прост – попадание на пластины масла или грязи (того и другого вместе). Но главная причина – безответственность начальников и безграмотность личного состава.

Другой «конфузный» случай произошел на одной из дивизий АПЛ. Заместитель командира дивизии проводил показное учение: от чего и как горит регенерация. Он, флагманский химик дивизии и два матроса развели костер, в каре вокруг него построили экипажи подводных лодок. Матросы в костер начали бросать пластины регенерации, поливать их маслом, но они гореть не хотели. «Фокус не удавался!» Расстроенный заместитель командира дивизии положил конец опасному делу: экипажи развести, а костер залить водой. Но сработала непредсказуемость... Один матрос бросил в костер банку с оставшимися пластинами регенерации, другой плеснул водой – раздался мощный взрыв. Содержимое костра разметало во все стороны. Заместителя командира дивизии, флагманского химика, матросов отбросило на землю, экипажи шарахнулись в стороны. Оба матроса получили ранение ног осколками. Но зато все участники учения получили представление, как взрывается и горит регенерация и насколько она опасна в обращении.

Этим случаям я был свидетель, и они мной не выдуманы.

Частые звонки аварийной тревоги  сорвали меня с кресла в каюте, и я в одно мгновение выскочил из второго отсека в ЦП.

«Пожар в 6 отсеке!» - разнеслось по трансляции.

«Шестой, доложите обстановку?» - требовал командир БЧ-5.

«Обе турбины - малый вперед. Боцман всплывать на глубину 11 метров. Акустики слушать горизонт. Аварийное всплытие!»

«Центральный, акустический горизонт чист».

«Первичные мероприятия по отсекам выполнены», - доложил механик.

«Приготовить к тушению пожара в 6 отсеке фреоновые установки».

«Обе турбины – самый малый вперед».

Я в боевой рубке, поднял перископ – визуально горизонт чист.

Слышу доклад из 6 отсека: «Огня нет. Отсек задымлен. В отсеке два человека, включились в ПДУ. Предполагаем, что горел УРМ. Щит отключили».

Всплывать в надводное положение нет необходимости. Волнение моря позволяет встать под ПВП. Из 5 в 6 отсек ввели аварийную партию. Она тщательно осмотрела 6 отсек. Установили причину пожара: сгорела катушка пускателя вентилятора УРМ-24 регенеративной установки. Ослабло крепление пускателя, и случился перегрев его. После этого подняли ПВП, провентилировали 6-ой, затем – всю лодку.

УРМ на ПЛ расположены в каждом отсеке – уязвимое место в пожарном отношении. Требуется постоянный контроль за их работой и постоянный осмотр деталей и корпуса УРМ со стороны личного состава химической службы.

 

17.

 

Вышли из района патрулирования, следуем на юг. Проходим Фареро-Исландский противолодочный рубеж. На этом рубеже противник сосредоточил стационарные гидроакустические средства (на дне океана установлены гидрофоны, которые проводами соединены с береговыми станциями, классифицирующими шумы судов) и активно использует их для поиска наших подводных лодок, выходящих в Атлантический океан. Почти на всем протяжении противолодочного рубежа для поиска наших ПЛ привлекаются дополнительные силы и средства ПЛО – противолодочные подводные лодки, надводные корабли с вертолетами и самолеты. А также ведется контроль над всеми судами и кораблями, пересекающими этот рубеж.

Форсируем противолодочный рубеж на глубине 200 метров. С погружением на эту глубину ощутили действие мощного подводного течения – на глубине 60 метров бортовая качка достигала 10-12 градусов, на глубине – 100 метров бортовая качка доходила до 5 градусов.

С приходом в Атлантику акустики прослушивают квакеры, так условно названы голоса обитателей океана. В первые походы в Атлантику квакеры доставляли много хлопот подводникам – их принимали за работу буев или иных гидроакустических средств наблюдения, но со временем стало ясно, что к этому они отношения не имеют.

Всплываем под перископ на сеанс связи. Волнение океана – 8-10 баллов, непрерывный зимний шторм. Выполняем мероприятия по предстартовой подготовке ракетного комплекса, но если на глубине старта ракет 50 метров НУСы, т.е. пределы старта ракет по крену и деференту будут превышать предельные значения, то ракетный комплекс отобьет старт ракет, и как бы мы не готовились – старт ракет автоматически будет отменен. Однако, шторм способствует нашей скрытности, надводным кораблям и судам надо много мужества для преодоления океанского шторма.

Получили РДО: на маршруте нашего движения выявлена иностранная подводная лодка. Этого можно было ожидать. Хотя вероятность встречи с ней мала (т.е. услышать ее шумы), однако, надо «смотреть в оба».

Погружаемся на глубину 200 метров. Когда проходили глубину 50 метров, то отметили, что качка достигала не более 1 градуса, что укладывается в НУС при ракетной стрельбе. В 3-х кормовых отсеках углекислый газ держится на отметке 2%, в остальных меньше. Организмы подводников уже адаптировались к такому составу отсечного воздуха, но в этом нет ничего хорошего. ПВП поднять и провентилировать прочный корпус при всплытии на перископ не было возможности, волнение океана более 5 баллов не позволяет это сделать. В кормовых отсеках доснаряжаем печи дожигания углекислого газа новыми пластинами регенерации. Проводимые по боевой и политической подготовке мероприятия нацеливают подводников на успешное выполнение задачи БС в Атлантическом океане.

Продолжу разговор об аварийности на подводном флоте. Отмечу еще два момента, на мой взгляд, являющиеся возможными путями к предотвращению аварийности на флоте.

Первый момент – отношение к тренировкам.

Для выработки навыков профессионализма подводников первостепенное значение имеют индивидуальные тренировки, которым не уделяют достаточного внимания, а больше делают упор на групповые тренировки и учения в «условной» обстановке. Но без индивидуального мастерства качество групповых действий и учений ничего не стоит и не достигает того уровня, когда экипаж способен противостоять сложным авариям и катастрофам подводной лодки. Где же грань подготовки экипажа, когда он готов к борьбе за живучесть корабля в сложных условиях. Определяют ее формально, а поэтому не ошибемся, если индивидуальной подготовке личного состава ПЛ будем уделять большее внимание.

Индивидуальная подготовка – основа подготовки подводника.

Выработка стойких навыков и умения в действиях происходит в результате тренировок. Для подводника знать – не значит уметь. Уметь  - это форма действия, но не размышления. Подводнику в критической обстановке размышлять некогда, действия его должны быть автоматическими и верными.

Вот как трактуется автоматизм в психоанализе: «... многие действия совершаются особенно уверенно, если на них не обращать внимание; ошибочное действие возникает именно тогда, когда правильности его выполнения предполагается размышление и привлечение особого внимания».

Следовательно действия подводника в любой обстановке надо отрабатывать до автоматизма.

Простой пример. При первоначальном обучении на индивидуальной тренировке подводник отрабатывает включение в индивидуальное средство защиты дыхания – ИП-46 или ИДА. На первой тренировке действия по включению в ИСЗ ему понятны. После первой тренировки у обучаемого действия неуверенные, он раздумывает – в какой очередности выполнять операции при включении в ИСЗ, поскольку это – новшество для него. Но нельзя останавливаться на этом, а часто этой первой тренировкой ограничиваются в учебном процессе, и ниже я скажу почему? Необходимо проведение дальнейших тренировок, чтобы обучаемый подводник привык (подчеркнем это) к дыхательному процессу в ИСЗ. Привычка вырабатывается серией тренировок: 1-2 тренировки в неделю по включению в ИСЗ, и подряд от 4-х до 5-и недель надо проводить тренировки, чтобы подводник, как показывает опыт, уверенно усвоил включение и процесс дыхания в ИП-46 и ИДА, преодолев психологический барьер неуверенности и некомфортности. И тренировки с фактическим включением в ИСЗ для каждого члена  экипажа надо повторять ежемесячно, чтоб подводник не утратил навыки. Важно не только уметь включаться ИСЗ, но и действовать в нем, выполнять тяжелую работу в сложной обстановке: при поступлении воды в прочный корпус, при пожаре в отсеке и задымлении, в полной темноте или с аварийным фонариком.

Интенсивность развития аварии, предположим, пожара в отсеке, происходит в зависимости от выполнения личным составом, находящимся в отсеке, первичных мероприятий, к которым относится и включение в ИСЗ. А действия подводника по выполнению первичных мероприятий при аварии зависят от его индивидуальной подготовки.

Но какова в качественном отношении подготовка подводника, если тренировки по фактическому включению в ИСЗ на лодках проводятся 1-2 раза в году! Тренировки с каждым подводником (начиная с командира ПЛ до последнего матроса по списочной численности экипажа) сводится к показу правильности действий по включению в ИСЗ. Почему? Те, на кого возложена ответственность за качество проведения тренировок в учебном центре, берегут ресурс ИСЗ. На полигонах по БЖ, как хроническая болезнь, не имеется в наличии достаточного количества баллонов с воздухом для ИДА, чтобы обеспечить одну полную тренировку экипажа ПЛ; количество ИСЗ мало, не хватает на весь экипаж; запасных дыхательных фильтров и пусковых брикетов для ИП-46 ограниченно.

Действия подводников на тренировках на подводной лодке отрабатываются «условно», что вполне понятно – не создашь на  «живой» ПЛ учебно-аварийной ситуации. Тренировки на ПЛ надо проводить в сложной обстановке: выключать освещение, действовать в с аварийными фонариками или в полной темноте в комплектах ИСЗ. Положительным моментом является то, что подводник тренируется в отсеке лодки, на которой он служит. После нескольких тренировок он с завязанными глазами может пролезть отсек вдоль и поперек, но для предохранения от шишек надо на голову надевать шапку (касок на ПЛ не предусмотрено, а надо иметь!).

Плохо, когда на полигонах по БЖ учебных центров тренировки проводятся «условно», что часто бывает. В таких случаях подводник получает минимальные зрительные знания, но не выносит никакого умения и не преодолевает психологического барьера страха, необычности обстановки и неуверенности. А преодоление подводником психологического барьера дает ему шанс  выжить и успешно бороться с фактической аварией на ПЛ за судьбу своих товарищей по отсеку, всего экипажа и подводной лодки.

Заключительной стадией при сдаче задач по «Курсу боевой подготовки атомных подводных лодок ВМФ» в подготовке подводников по борьбе за живучесть являются корабельные учения. Обычно, предъявляются учения, разработанные на корабле и не раз уже проигранные экипажем. Наигранные учения становятся формальным отчетным мероприятием для показа. Не разу не видел, что на подводной лодке проигрывается учение, разработанное штабом соединения с неожиданными вводными от посредников – офицеров штаба.

Тема подготовки подводников на тренировках по БЖ не может быть исчерпана на этих нескольких страницах, но, я думаю, что настоящее поколение подводников обратит  на это внимание.

Второй момент – подготовка экипажа к плаванию.

Случаи аварий и катастроф на подводном флоте подтверждают, что аварийность имеет более тяжелый характер, когда экипаж плохо знаком с особенностями подводной лодки, на которой он плавает, недостаточно сколочен, имеет малую плавательную практику именно на этой ПЛ.

К таким экипажам можно отнести вторые экипажи или доукомплектованные первые, но вдруг принявшие не свою ПЛ. Доукомплектование, как всегда, происходит в спешке; личный состав, прикомандированный к экипажу, никто не проверяет на знания и умение, а влившиеся в экипаж не скоро осваиваются на новом месте.

Второй экипаж в соединении после сдачи задач боевой подготовки и плавания на подвернувшейся подводной лодке за спиной первого экипажа (формально второй экипаж принимает подводную лодку (даже издается приказ по соединению) и вроде бы самостоятельно плавает, хотя фактически первый экипаж второму «штурвал не отдает» и стоит за его спиной) зачисляется в первую линию, но с высадкой на берег в течение длительного времени становится «аэродромной командой», неся на себе бремя хозяйственных забот соединения. Личный состав всех категорий «разбазаривается» по мере надобности по другим экипажам и командировкам.

Такие экипажи длительное время не видят «железа», как говорят на флоте. Имеют значительный недокомплект личного состава. И, конечно, только формально числятся перволинейными, а на самом деле являются просто сборной командой, не сколоченной, не сплаванной и не отработанной на момент приема подводной лодки. Далеки от фактической подготовленности знания и умение офицеров, мичманов и личного состава срочной службы. Хорошо, если командование флота не ставит такому экипажу, держащему лодку, серьезных задач. Но бывает и по-иному.

Второму экипажу с приемом подводной лодки ставится задача подготовиться и выйти на боевую службу. В той обстановке, о которой я писал в первой главе, происходит подготовка РПКСН к боевой службе. Подводная лодка с окончанием подготовки к боевой службе выходит на контрольный выход в море на 3-7 дней. Но с подводной лодкой экипаж не освоился, люди слабо представляют особенности эксплуатации механизмов, не знают недостатков технических средств на боевых постах и в отсеках. А некоторые подводники второго экипажа прием подводной лодки и выход в море воспринимают как свалившиеся на их головы недоразумение: жили тихо, мирно, безмятежно на берегу, получали столько же в зарплате, как плавающие экипажи, и надо же, «сунули нам это железо». С такой подготовкой и с таким настроением выходили вторые экипажи на боевую службу. Хорошо, если экипаж находил в себе силы справится с поставленной задачей, «удача не отвернулась от него»  и плавание не заканчивалось  трагически.

Из истории аварийности на подводном флоте  можно вспомнить, что «ПЛ-300» на ТОФ затонула со вторым экипажем; РПЛ «К-129» погибла в Тихом океане со спешно доукомплектованным экипажем; РПКСН «К-219» погибла в Атлантике у берегов Америки при аварии ракеты с экипажем с другой лодки; АПЛ «Комсомолец» погибла в Норвежском море со вторым экипажем.

Не считаю необходимым продолжать список экипажей подводных лодок, попавших в аварии и катастрофы. Не мое дело оценивать их подготовленность к плаванию, но факты говорят сами за себя.

Целесообразно, чтобы вторые экипажи начинали отработку курсовых задач и вход в линию с получением в свое владение подводной лодки. Тогда появятся все качества по управлению ПЛ, способности к применению оружия и навыки противостоять аварийным ситуациям. Психологический феномен «вторых» исчезнет с изменением отношения командования соединений и флота к предназначению вторых экипажей и изменения системы подготовки их к плаванию.

Иллюстрацией к выше написанному послужит выдержка из статьи Виктора Терешкина «К-429» послали насмерть». «Расследование «ЧП»: атомные подводные лодки тонут на берегу» - газета «Час Пик» № 24, 25, 26 – 1993 г.

Читаем главу: «К-429» утопили на берегу».

«Но как разобраться в этой давней истории застойных времен? Решил я обратиться к вице-адмиралу запаса Евгению Дмитриевичу Чернову. Он прослужил на подводном флоте 33 года, 9 лет был командиром атомной подлодки, командовал дивизией и флотилией атомных кораблей. «К-429» знал хорошо, сам переводил ее на Дальний Восток подо льдами Арктики».

Вот его комментарий: «Я познакомился с делом «К-429», работая в комиссии экспертов, определявшей причину гибели военнослужащих при авариях и катастрофах военной техники. Изучив документы расследования, мы убедились в том, что от нас, подводников, в то время были скрыты истинные причины этой катастрофы, виновники ее не названы, а к уголовной ответственности были привлечены их жертвы.

Совершенно очевидно, что гибель подводной лодки и 16 членов ее экипажа стала результатом насилия и произвола, учиненного над командиром Суворовым и приданным ему экипажем со стороны прямых начальников. Это они, поправ нормы регламенты и требования Устава, законов и методик военно-морской службы, заставили командира выйти в море на неисправном корабле с экипажем, почти на две трети состоявшем из неизвестных ему прикомандированных на поход моряков.

Причем действия эти не были вызваны никакими форс-мажорными обстоятельствами. Расследование установило, что подводная лодка имела серьезные неисправности, при которых выход в море невозможен и не мог быть разрешен. Но тем не менее она стояла в боевом дежурстве по Тихоокеанскому флоту.

Суворов получил приказание принимать корабль, когда большая часть его экипажа уехала в отпуск. В этом случае решение прямых начальников «доукомплектовать» экипаж до полной численности было абсолютно незаконным, так как являлось нарушением требования «Курса боевой подготовки подводных лодок ВМФ» Этот регламентирующий боевую подготовку подлодок документ требует от командиров любых рангов при одновременной смене 30% и более личного состава экипажа выводить его в резерв, начинать боевую подготовку с нуля и вводить в состав боеготовых экипажей только после отработки и сдачи всех курсовых задач.

Так кто же проявил безответственное отношение к своему служебному долгу? Следствие на эти вопросы ответило четко – виноваты во всем именно начальники!»

 

18.

 

Какие сны видят подводники в прочном корпусе в дальнем походе? Не берусь гадать и выдумывать сны подводников. Не хочу заинтриговывать читателя, описывая сны подводников, которые никто не видел. Только писатели, мнившие себя предсказателями судеб, описывали сны своих героев и вкладывали в них магический смысл. В плавании в беседах никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из подводников рассказывал виденные сны, а тем более истолковывал их. Подводники в прочном корпусе – как живая клетка в сердцевине электромагнитной трубы подвергаются облучению всевозможными потоками электронов и прочих частиц.

Сон подводника тяжел и беспокоен. Полусон, полубред. Переход к бодрствованию – процесс вялый и томительный. А если сон прерывается каркающим ревуном или назойливыми звонками сигнализации, подводник, как неразжавшаяся пружина, выпрыгивает из койки, проныривает, отсечные переборочные люки и только на боевом посту просыпается и осознает себя.

Мне сны снятся. Загадкой остается сочетание событий, присутствие в них людей, совсем мне незнакомых. Нервные клетки мозга во сне при отдыхе тела хаотично продолжают прокручивать отпечатки реальности, оставшейся в памяти, выстраивая их в причудливые переплетения событий и людей, физических ощущений и эмоций. Но просыпаясь, я сна не помню. Стараюсь напрячь память. Что же сегодня снилось? Не помню! Верно, электромагнитные поля, вращающиеся в прочном корпусе, напрочь забивают биополя мозга.

Однако, подводник – все же человек с высшей нервной системой. И пока он жив, страсти и эмоции бурлят в его теле. Снятся ему, я предполагаю, родной дом, жена, дети, холостякам – любимая девушка, и бывает так, что просыпается он от случившегося наслаждения (годы молодые), но с сожалением: минутное влечение – лишь сон. А на берегу подводнику снятся – море, служба, это я точно знаю.

И все же, эмоции и переживания у подводника в прочном корпусе отступают на второй план. Они как бы остаются «на потом». Вот, когда придем в базу, тогда... об этом подумаем. Мечтать никому не вредно.

Всякий мозг, психологически перегруженный, как мозг подводника в длительном походе, не откликается на сексуальные потребности организма. Разговоров на эту тему, обычно, в экипаже не ведут. Эротические переживания у подводников случаются лишь во сне.

В резонанс к сказанному целесообразно привести такую выдержку одного из оппонентов Фрейда: «Некоторые социологи современности, идя за Фрейдом, хотели бы окунуть весь род человеческий в эротическую купель (секс). Но, к счастью, мир и интересы человечества оказались шире кровати».

Прислушаемся к Христу (теперь это модно): «Плоть есть плоть, а дух есть дух!»

Плоть (с медицинской точки зрения) часто подводников подводит. От длительных воздержаний и нервных перегрузок нарушаются мужские функции. Неуверенность в силе и другие неполадки в сексе омрачают подводнику радость возвращения из длительного похода и порой толкает на путь пьянства. Пьянство – гибель человеческого духа и плоти (апробированная истина)!

После автономного похода подводнику необходим реабилитационный период, а жена должна быть терпеливой и разумным психотерапевтом.  Молодой организм победит. Семейные отношения нормализуются. Как ни печально, но не всегда и не во всех семьях это понимают и придают должное значение.

У военного моряка - подводника все внешнее – служба (она захватывает человека полностью), а внутреннее и единственное – семья и дом. Военнослужащему свойственно заботится и нести добровольную ответственность о семье и доме, получая в замен нежность и ласку жены и детей. Семья и дом традиционно противопоставляется «тяготам и лишениям воинской службы».

Ожидание возвращения мужа с моря – «печать» всех моряцких жен.

«Жди меня и я вернусь, только очень жди...»

Как-то повелось не верить в крепкие устои и супружеские узы в артистических кругах и моряцких семьях. Про артистические промолчу, но моряцкие возьму под защиту. Неверности супругов и распадов семьи в моряцкой среде не больше и не меньше, чем в гражданском обществе. На мой взгляд, все зависит от порядочности супругов и умелого налаживания быта в семье со стороны женщины во всех отношениях. Если женщина не будет «класть свой живот» в защиту семьи, как муж в защиту отечества, то всякая семейная жизнь может дать трещину. Посоветую женщине – жене и матери, не ссылаться на головные боли, отсутствия настроения, не ставить во главу семейной жизни свои необоснованные капризы при определенных стечениях обстоятельств в семье. Согласие супругов и верность семейному очагу всегда преодолевают минутные ссоры, размоловки, неуступчивость, подозрения и ревность. Случалось, жена, как слабая, менее защищенная половина, в начавшейся рушится семье прибегает к влиянию политотдела на нравственные устои мужа. Но часто ли политотделы помогали и укрепляли дух в семье? Не лучше ли в этом случае  «обратиться к Богу!»

«У счастья нет завтрашнего дня, нет и вчерашнего, оно не знает прошедшего и будущего; у него есть одно мгновение настоящего».

Не верьте ложным постулатам: «С любимым и в шалаше рай...», «Не в деньгах счастье...»

Материальное благополучие и наличие жилья у флотского офицера – необходимость в успешной службе. Простой социологический опрос (расчет) показал бы зависимость боеспособности армии и флота от благосостояния и квартирообеспеченности ее бойцов.

С жильем всегда во всех северных военно-морских базах было тяжело. Строительство жилья не поспевало за развитием военно-морских баз. Квартиры, предоставляемые для экипажей подводных лодок для младшего офицерского состава и мичманов, походили более на «цыганский табор» малого размера, когда в двухкомнатной квартире (с одной проходной комнатой) располагались две, три  (случалось до пяти) семей (семья – муж и жена, или муж, жена и маленький ребенок). Со временем, конечно, густонаселенность таких квартир «рассасывалась», но, как минимум, на полгода, до года совместное существование семей продолжалось. В некоторых гарнизонах имелись служебные гостиницы, и семьи военнослужащих туда заселялись (и были рады) на весь срок нахождения мужа в этом гарнизоне при исполнении служебных обязанностей. Номер в такой гостинице состоял из комнаты 6-8 метров и туалета, но это было лучше, чем ничего, хотя многие семьи флотских офицеров «на своей шкуре испытали» многие трудности проживания при местоположении военного мужа в съемном жилье в какой-нибудь лачуге.

В 1960-х годах с перебозированием атомной подводной лодки, где я начинал службу лейтенантом, из Северодвинска (места постройки АПЛ) в одну из военно-морских баз на Кольском побережье до полугода моя семья кочевала из квартиры в квартиру сослуживцев, на ночь для себя расстилая нехитрые постельные принадлежности на полу, а сына устраивая на составленных в ряд стульях, связанных веревкой, чтоб они не разъезжались.

Позже, с изменением служебного положения, всегда обеспечивался квартирой. Но каковы были условия существования в этих новостройках в полярные зимы? Зима длится девять месяцев, остальное время года – гнилое лето или осень с сильными ветрами и беспрерывным дождем, что не мешает размножаться комарам. Электричество в гарнизоне частенько отключали, водяное отопление в домах смонтировано, но лучше бы стояли печи, т.к. большую часть года оно не работало, подача воды в квартиры устойчиво осуществлялось до третьего этажа или в дома, которые стояли в низине, а не на сопках. Кто жил выше, ходили за водой на прорубь к озеру и топили снег. Мылись по способности, хотя ванны в квартирах были, но без горячей воды (в домах ранней постройки ванны были оборудованы водяными колонками с дровяным подогревом – это было большим удобством). Баню в гарнизоне не строили по той простой причине, что, мол, все удобства имеются в квартирах. Офицеры, мичмана и матросы мылись на плавбазах, но не регулярно. Я не помню, чтоб я хоть раз мылся дома. Часто для личного состава экипажа устраивали помывку на подводных лодках, стоящих у пирса. На жалобы населения командование гарнизона всегда находило отговорки, и на бытовую гигиену не обращало никакого внимания. Начальство гарнизона было не пробиваемо, и все с этим мирились.

В военных городках «хапспособом» строились детские площадки с качелями, деревянными лошадками и другими развлекательными детскими приспособлениями, но детских садов организовано не было, как и работы для большинства женщин. «Хапспособом» строились и кафе для моряков. Сначала они воспринимались с воодушевлением (особенно похвалялись построенными кафе начальники – проявлена отеческая забота о моряках), но скоро эти кафе хирели. Пользовалось спросом кафе при Доме офицеров, где молодые офицеры и мичмана (холостяки) проводили вечернее время в веселых компаниях (кроме кафе пойти было некуда). Не утверждаю, что так было везде и всегда, (в ВМБ Североморск, Полярный, наверное, было лучше), но в остальных военных городках, расположенным по губам и заливам Кольского побережья, обстановка была похожа.

В 1962 году ПЛАРБ, где я служил командиром штурманской боевой части, была перебазирована к новому месту – ВМБ Гаджиево. На БЧ сразу выделили одну двухкомнатную квартиру – по жребию она выпала командиру группы, моему подчиненному. Но никто в БЧ не завидовал и не досадовал. Ожидали получение квартир в течение полугода. А вновь полученную квартиру (дом только что сдали в эксплуатацию, причем зимой)  я, хозяин квартиры и два мичмана – боцман и старшина команды штурманских электриков, пошли приводить в порядок, чтоб создать кое-какой жилой вид. Но главное – в квартире надо было создать условия для сохранения тепла. Нет слов, вспоминать и описывать эту квартиру после приема в эксплуатацию дома от военных строителей. Но рады были и этому. Вода еще не подавалась, отопления не было, электрические грелки – единственное спасение. Мебель надо было добывать в КЭЧ. Конопатили, забивали, закрывали, погоняли двери в проемы – т.е. приводили жилье в божеский вид. Несколько раз бегали к проруби с единственным ведром, пока отмыли полы, что составляло заключительную фазу уборки квартиры.

Такое мероприятие надо было отметить. На ящик поставили бутылку «шила» (спирта), рядом разложили нехитрую закуску – консервы: килька в томате и тушеная говядина, да горбушка хлеба. Приготовились отметить преодоление трудностей... Но воды не было, снова надо бежать на прорубь... В тазу еще оставалась вода от помывки палубы, не успели выплеснуть, а бежать к проруби никто не хотел. Обрез наклонили, прислоним к стене, муть осела, вода посветлела и... разбавив спирт «по широте» (Кольское северное побережье тянется по 69 градусу широты), пустили единственную кружку по кругу, провозгласив тост «за удачу», потом «за успех безнадежного дела» и теплое семейное жилье.

«Моряк тот, кто отвечает не только за самого себя. Моряк должен все время помнить о других» (не только в отсеке подводной лодки, но и на берегу). В этих словах писателя В.Конецкого определена аксиома флотской дружбы: «Служба службой, а дружба дружбой!»

Подмечено, что дружба между офицерами и мичманами не зависела от служебного положения. Привязанность определялась временем и интересами людей. Через некоторое время интересы людей изменялись, дружеские отношения и партнеры менялись, но все оставались хорошими знакомыми. Часто это происходило с изменением места службы офицером или мичманом. Крепких дружеских уз, доходящих до родственных отношений, среди сослуживцев не наблюдалось. Это специфично для военнослужащих, периодически меняющих место службы. Но при временной привязанности (многие годы спустя) сослуживцы помнили друг о друге и отзывались с теплотой о совместной службе и дружбе.

По иному складывалась дружба семьями. Тут определяющим являлась дружба жен между собой. Сегодня они подруги – «не разлей водой», завтра непримиримые соперницы и даже враждующие стороны. Соседки по лестничной площадке – или неразлучные  «товарки», или «за глаза» терпеть друг друга не могут. И причин к раздору, вроде бы, нет, все отношения строятся на интуиции.

Женщина наделена противоречивым и загадочным характером (в отличие от мужчин). «У меня такой характер, ты со мною не шути...» И поэтому разгадывать женский характер не берусь.

Но об одном случае дружеских отношений между двумя семьями упомяну. Дружба сложилась по взаимным интересам и обещала долгие годы душевных отношений. Но в приятных отношениях со стороны одной  жены сквозило лицемерие. Весь интерес в дружбе у нее складывался из меркантильных помышлений. Она была в дружбе с людьми, которые по служебному положению были выше ее мужа, и она желала получить от них какую-нибудь выгоду. В этой дружбе было то же самое. Когда выгоды из дружбы она не увидела, то бесцеремонно прервала всякие отношения. «Чужая душа – потемки!» Таков урок одной дружбы.

Недавно женившийся молодой мичман, сетуя на нелады в семейной жизни в беседе с замполитом, говорил: «Жена оказалась не подарок! Много ест, долго спит... Что от нее толку!» Какой же видится ему образ жены и боевой подруги?

«Ему представляется нахождение на берегу беспрерывным праздником. Он думает, что его заслужил. А у жены каждый день «полон рот хлопот» по дому и нянчит детей (может, работает). Ее будни и его праздник не растворяются друг в друге», - так метко определил писатель В.Конецкий.

Каждый экипаж ПЛ – одна большая «родственная (по замыслу) община». Не было случая, чтобы чья-то семья в трудную для нее минуту оказалось брошенной на произвол судьбы.

Праздники: дни Октября, Новый год,  День ВМФ – отмечаются всем экипажем в складчину. Торжество длится день, ночь и дольше. Офицеры и мичманы подменяют друг друга на вахте и дежурстве, чтобы каждый ухватил кусочек праздника.

И все же, простой, обыденный, рядовой выходной для моряка – отдых души и тела. Нет торжественных построений, маршировки, митингов и церемоний с речами, заверяющими в преданности любимой партии, правительству и лично генсеку... с одобряющим трехкратным «Ура!», что так ласкает слух начальства.

Достаточно на долю каждого моряка приходится строевых мероприятий и без праздников: строевые смотры, строевая подготовка и каждодневные переходы строем из казармы на пирс на подводную лодку, на комбинат питания и обратно. Были времена, когда дробь барабана считалась необходимым атрибутом при каждом построении и движении экипажа строем. Надо признать, что строевая подготовка морякам необходима. Строй дисциплинирует экипаж и ни в коей мере не является чужеродным инструментом в морской службе. Движение строем сколачивает экипаж, а строевая подготовка дисциплинирует моряков и придает им молодцеватый вид. Но не надо переусердствовать в строевой подготовке, важно, чтобы строевая подготовка «не застряла в печенке».

Из забавных случаев при торжественных построениях вспоминается один.

Воскресение. Холодное северное лето. Ветер, гонит низкие серые тучи и готов завихрится снежным зарядом. Утром на бетонированной причальной линии вдоль пирсов, к которым пришвартованы РПКСН, - построение экипажей подводных лодок на плановый строевой смотр под руководством командира дивизии АПЛ. Проведены уже все положенные церемонии и смотр движется к окончанию. Для торжественного прохождения мимо трибуны комдива – деревянного помоста, экипажи удаляются на исходную позицию – в конец бетонированной полосы берега. А ветер, куда не повернись, умудряется дуть в лицо, стоящим в строю морякам. Началось движение экипажей строевым шагом. Моряки в строю с высоко задранными вверх подбородками, с подъемом ноги на 30 сантиметров и вытягиванием носка, равнением плеч печатают строевой шаг мимо комдива, показывая молодцеватость и твердость характера моряка-североморца.

В этот момент комдив замечает, что из-за угла КПП выглядывает командир лодки, опоздавший на столь неординарное мероприятие. Это был один из ветеранов подводной службы, который считал должность командира ПЛ пределом своих  желаний, – однокашник комдива, одновременно с ним начинавший службу на подводных лодках. Но у каждого карьера сложилась по-разному. Командир дивизии снисходительно поманил командира ПЛ к себе и поставил рядом для смотра торжественного прохождения экипажей.

По несколько смятому лицу, несмелому взгляду и вяло поднятой руке к козырьку фуражки можно было понять, что командир ПЛ прошедшей ночью «перебрал», и организм его еще пребывал в томительно сомнительном состоянии алкогольного опьянения.

Последний экипаж отбил твердый шаг мимо комдива. Командир дивизии явно удовлетворен. Смотр строевой выправки, вверенной ему дивизии, а на втором плане у пирсов – пришвартованные чернеющие гигантские корпуса подводных ракетоносцев, которые подтверждают боевую мощь соединения, переполнили его грудь сознанием собственного величия.

Он повернулся к стоящему рядом командиру ПЛ с простым вопросом: «Как картина?»

Командир ПЛ не уловил значимости момента – мысли его тяжело путались по распухшим извилинам головного мозга, и на вопрос командира дивизии последовал обывательский ответ, отражающий желание обезвоженного организма: «Водички испить бы газированной!»

Комдив не ожидал такого ответа и досадливо отвернулся. На экипажи, проходившие мимо него с песней, смотрел без прежнего удовольствия.

«Вот так всегда... не мог попасть в струю... с начальниками. Невезучий...» - думал командир дивизии про своего однокашника, стоящего рядом.